И разумеется, собаки. Три мастифа с задумчивым взглядом темных глаз. Они выстроились перед камином, как солдаты, и целеустремленно поглядывали на шею Эйдриана. Женские пронзительные крики доносились из туалетной комнаты, заставляя их насторожиться.
— Крупные животные обитают в загородном доме, — объяснил Чарлз. — Один дом едва ли может вместить жирафа и льва, да еще здесь, в городе, не правда ли?
— Конечно. Я тоже поместил однажды в доме жирафа и льва, так они разнесли мою библиотеку. — Эйдриан опустился в кресло между мастифами.
Крики послышались снова. Они означали, что три служанки пытались справиться с герцогиней. К счастью, половину из ее воплей он понимал, поэтому знал, что происходит.
Слава Богу, она не запомнит, как ее приводили в чувство. Дженни не в счет, а две служанки-француженки тем более. Они не могли поднять герцогиню, чтобы отнести ее в ванную, поэтому попросили его помочь.
Стараясь соблюсти деликатность, он опустил ее в воду прямо в одеянии. Намокший шелк подчеркивал малейший изгиб тела, словно вторая кожа, и вид ее был куда эротичнее, нежели если бы она оставалась голой. Но увы, герцогиня оказалась настолько пьяна и неприглядна, что свела на нет его сексуальную реакцию. Она медленно приходила в себя, осознавая ситуацию, и затем пробудилась окончательно.
Ее мутило. И будет выворачивать всю ночь.
Эйдриан вновь сел в кресло. Два мастифа покорно устроились у его ног, но третий отказался сдвинуться с места. Эйдриан пытался отделаться от мыслей, которые упорно лезли ему в голову. В его воображении возникали то намокший красный шелк, то обнаженная грудь.
Время от времени доносился сердитый голос герцогини. Она угрожала уволить всех и каждого. Чарлз бросил вопросительный взгляд на Эйдриана.
— Можете идти. Вы знаете, что делать, — распорядился тот.
Третий пес подошел, поджав хвост. Эйдриан снисходительно выслушал дружеское сопение, затем жестом приказал животному лечь. Налив себе вина, он вытянул ноги и приготовился ждать.
Сжав виски руками, София медленно покачивала головой из стороны в сторону. О Господи, за что ей такая мука, ведь она выпила всего лишь на пару бокалов больше, чем обычно!
— Он все еще здесь?
Дженни со скрипом отворила дверь и высунула нос.
— Да, сидит у камина, словно у себя дома.
София жестом приказала двум другим горничным, которые вытирали воду около ванны, удалиться.
— А теперь можете идти спать. Остальное подождет до утра.
Лизетт и Линетт выскользнули за дверь. И София успела разглядеть мужчину, сидящего в окружении ее собак.
Эйдриан Берчард. Она знала Берчардов. Рэндалл Берчард, граф Динкастер, был другом ее отца.
Единственное, что она знала о сидящем сейчас у нее Берчарде, — то, что рассказала ей Дженни. Оказывается, он прибыл сюда по поручению короля и должен привезти ее в Англию.
— Отошли его. Пусть уходит.
— Не думаю, что он согласится. Он предупредил, что останется здесь, пока вы не соизволите переговорить с ним.
София оттолкнула Дженни в сторону и сама просунула нос в щелку. Эйдриан Берчард пил ее вино, сидел около ее камина и чесал ее Юри за ухом. Он выглядел довольно живописно с темными спутанными волосами, черными глазами и в черном вечернем костюме. Многие женщины не возражали бы, если бы обнаружили его в своих покоях.
Он обладал неотразимой внешностью, которая волновала ее, несмотря на ее болезненное состояние. Более того, он производил впечатление какого-то авантюриста, в нем заключалось нечто загадочное. Оно привлекало и тревожило. Покрой его одежды и то, как он свободно расположился в чужом доме, выдавали в нем английского аристократа. В нем явно ощущалось воспитание, которое невозможно подделать. Но его лицо… заставляло усомниться в его английском происхождении.
Он не похож на светловолосого графа Динкастера. У него густые волнистые черные волосы и очень темные глаза, глубоко сидящие и формой напоминавшие те, что встречаются у уроженцев Средиземноморья. Их контраст с его светлой кожей казался неестественным. В уголках четко очерченного рта пролегали жесткие складки, придававшие его лицу некоторую жестокость.
