— Так и быть, — вздохнул Рой Делл. — Если хочешь дать ему разок по морде до того, как я с ним покончу, можешь приехать.
Он бросил трубку на стол и поплелся прочь.
— Рой Делл, — закричала я, — ты где? Куда ехать? Было слышно, как Толстяк о чем-то его спросил.
— Пусть поживет еще чуток, — отозвался Рой Делл. — Ох уж эти бабы, вечно им надо во всем верховодить!
Дверь в мою комнату открылась, и появилась мама в сопровождении свиты.
— Не вешай трубку! — крикнула я.
Где-то вдали послышался характерный лязг пневматического гаечного ключа, и Фрэнк снова завизжал.
— Кьяра, ты слушаешь? — запыхавшись, спросил Толстяк.
— Вы где?
— В гараже.
— На треке?
— Да, не волнуйся, тут нас никакая полиция не разыщет, у Роя Делла есть система раннего оповещения. Приезжай поскорее!
— Не давай Рою Деллу убить Фрэнка до моего приезда! Толстяк повесил трубку, и я повернулась к небольшой делегации, которая собралась у меня в спальне. Перед нами стояли куда более серьезные проблемы, чем спасение Фрэнка от расправы. Прибыл ветеринар Арлен.
Он оказался невысоким худощавым человеком с редеющими седыми волосами и часто мигающими голубыми глазами. Судя по фасону костюма-тройки, время для него остановилось где-то в конце тридцатых годов, сейчас ему, вероятно, было лет под девяносто, но Рейдин этого не замечала. Она стояла рядом с ним, сияя, пасхальная корзина на ее голове была надежно закреплена шляпной булавкой, на руках — нарядные белые перчатки, в которых леди ходят в церковь.
— Кьяра, познакомься, это доктор Арлен Феллоуз, — гордо сказала она, — контр-адмирал военно-морского флота США в отставке.
Разумеется, в отставке, причем давным-давно.
— Где мой пациент?
Близоруко сощурившись, Арлен посмотрел мимо меня. Рейдин отодвинула меня в сторону и подвела ветеринара к кровати. И тут в Арлене произошла резкая перемена. Он командным тоном распорядился:
— Сестра, мой чемоданчик.
Рейдин тоже изменилась, вся как-то подтянулась. Она взяла потрескавшийся кожаный саквояж и поставила на кровать рядом с Нейлором.
— Слушаюсь, сэр!
Арлен наклонился над раненым и быстро дотронулся до его носа.
— Нос сухой, — произнес он, — для человека это плохой признак.
Мама покачала головой и переглянулась с Элом. Она подумала о том же, о чем я: этот ветеринар — полный псих.
Арлен достал фонарик в виде авторучки и посветил в глаза Джону.
— М-м-м, — задумчиво произнес он. — Сестра, лошадиные пилюли, вот что нам нужно. Для начала дадим ему антибиотик широкого спектра, ампициллин — вот что ему поможет. Затем ацетаменофен и ибупрофен поочередно каждые два часа в течение первой ночи. Это должно снять жар.
Нейлор проснулся, он приоткрыл глаза и пытался наблюдать за Арленом.
— У тебя, наверное, все болит, сынок, — участливо сказал Арлен, — не только холка, но и бока. Ничего, скоро тебе полегчает.
Арлен повернулся к Рейдин:
— Сестра, промойте и снова перевяжите рану, дайте больному лекарства, а потом сыграем несколько партий в карты.
Рейдин кивнула и стала извлекать из черного саквояжа какие-то пузырьки, флаконы, пластырь и бинт. Потом, подумав немного, достала оттуда же колоду карт в футляре и бросила ее Элу.
— Приказ доктора, — отчеканила она — Отнесите это в кухню! Сдать по пять карт! И вскипятить воду!
— Вскипятить воду? — переспросил Эл.
— Да. А что, вы не знаете, как это делается?
— Знаю как, но не знаю зачем.
Рейдин не спеша натянула резиновые перчатки.
— Для кофе, для чего же еще, болван! Ма рассмеялась.
— Пойдемте, доктор Феллоуз, у меня есть свежие булочки с корицей.
Она увела ветеринара в кухню, оставив нас с Рейдин делать Нейлору перевязку. Осторожно поддерживая, мы приподняли его, он стонал всякий раз, когда мы до него дотрагивались.
— Это из-за лихорадки, — пояснила Рейдин, — ему больно, даже когда кто-то просто касается его кожи. Сейчас сделаю ему холодный компресс на лоб.
Она стала давать Джону таблетки, тот сначала поперхнулся, но в конце концов Рейдин удалось добиться, чтобы он проглотил их и запил водой. Пока Рейдин промывала рану и делала перевязку, Джон не издал ни звука — он снова потерял сознание.
Закончив, Рейдин повернулась ко мне и серьезно сказала:
