Высматривая в толпе эту парочку, я мысленно ругала себя. Что со мной, с какой стати я так разволновалась из-за какого-то мужика? Это совсем на меня не похоже. Вернее, если вспомнить, какой я была раньше, когда жила в северной Филадельфии, то это как раз было в моем стиле, но с тех пор, как два года назад я переехала в Панама-Сити, я больше никому не давала выставить себя дурочкой. Более того, я даже ни с кем не встречалась — просто охоты не было, честное слово.
Я прошла мимо гонщиков и механиков, едва замечая их свистки и выкрики. Запах кофе и гамбургеров, доносившийся из закусочной, напомнил мне, что я с полудня ничего не ела. И там, где разум потерпел поражение, желудок победил. Я решила, что куда разумнее сначала съесть гамбургер, выпить чашечку кофе, а уж потом подумать о моей неудаче с Джоном.
Я зашла в грязно-белую закусочную. Девушка за стойкой сунула мне в руки гамбургер, завернутый в вощеную бумагу.
— Все гамбургеры с чили и капустным салатом с майонезом, — сказала она. — Вместе с кофе это будет три доллара.
Мой костюм французской горничной, должно быть, смотрелся нелепо на гонках, но продавщица этого даже не заметила. Ее внимание было приковано к треку, где только что закончился последний полуфинальный заезд.
— Черт! — бросила она, обращаясь к девочке-подростку, которая заворачивала в бумагу хот-доги. — Толстяк проиграл Фрэнку. Представляю, какой у нас дома сегодня будет скандал! Он наверняка вернется пьяный. — Девочка кивнула, не поднимая глаз и продолжая заворачивать хот-доги. — Сукин сын! — пробормотала кассирша.
Я взяла свой гамбургер, вышла наружу и зашла за закусочную. Внутренний круг зоны боксов был зарезервирован для парковки, там было темно, под ногами похрустывала смесь гравия, битого стекла и красной глины.
— На моих каблуках тут не очень-то погуляешь, — пробормотала я.
Наткнувшись в темноте на легкий пластмассовый стул, я решила, что безопаснее всего будет сесть и съесть гамбургер, пока глаза привыкнут к темноте.
Несмолкающий рев моторов, работавших на предельных оборотах, перекрыл голос, оравший из громкоговорителя. Насколько я могла понять, участникам последнего заезда дали команду на старт. Я не слишком старалась разобрать, что говорит комментатор, хотелось только одного: чтобы этот вечер поскорее кончился и я могла вернуться домой, где меня ждали Флафи и мягкая двуспальная кровать.
Глаза постепенно стали привыкать к темноте, и я разглядела футах в тридцати мусорный контейнер, потом стала различать темные силуэты, двигавшиеся по направлению к автостоянке или от нее. Кто-то бросил бутылку, она ударилась в стенку контейнера, звон на миг перекрыл глухой рев, доносившийся с трека.
Мне вдруг стало жалко себя. Сидя в одиночестве за пластмассовым столом, я спросила себя: “Что я здесь делаю? Почему я не дома, не лежу в своей уютной постельке с хорошей книжкой? ” Винсент, правда, посулил мне неплохие деньги за сегодняшний вечер, но стоят ли они того, чтобы тащиться до самой Уевахитчки, да еще и наблюдать крушение своих иллюзий? Вряд ли.
Я встала и осторожно пошла в темноте к мусорному контейнеру, собираясь выбросить остатки гамбургера и вернуться на помост. Раз уж я оказалась здесь, стоило посмотреть гонки и поговорить с Руби — все лучше, чем выслеживать Джона и его новую пассию.
— Сукин сын, — пробурчала я, вспомнив кассиршу из закусочной. — Все вы одним миром мазаны.
Кто-то захихикал. Мне показалось, что звук донесся с другой стороны мусорного контейнера.
— Даже не знаю, что и сказать, — произнес женский голос.
Это была Руби. Я хотела дать о себе знать, но передумала и промолчала. Если она хочет испортить себе вечер, путаясь с Роем Деллом, то кто я такая, чтобы ей мешать? Мисс Даймонд скоро на собственном опыте убедится, что все мужчины одинаковы. Или ей известно нечто такое, чего не знаю я? Как-то не верится.
Я собралась уйти, но Руби снова заговорила:
— Честное слово, я не могу.
В ее голосе послышались новые нотки, появилась какая-то нервозность. “Ну нет, — подумала я. — Если этот деревенский недоумок решил, что может приставать к Руби, то его ждет сюрприз”.
