- Может, проводишь?
- Нет!
Мальчишка совсем расклеился. Он наотрез отказался идти дальше. Даже в темноте было видно, как мелко подрагивали губы и кончики пальцев. Чего ссать-то? Вполне приятный лужок.
- Обратно не боишься один идти?
- Боюсь, - вдруг неожиданно честно признался Жук, - Но ведь ты же заплатил. И я сдержал обещание. Ведь так?
Он тихонько шмыгнул носом.
- Да. Ты сдержал обещание.
- Через километр будет трасса. Ее вояки контролируют. Это их последний кордон.
Трясется, будто осиновый лист на ветру. И чего они так боятся этой Зоны? Параноики одни. Что в деревне, что среди вояк.
- Спасибо.
- Болты у тебя есть?
- Есть.
- Я ухожу?
- Уходи.
- Я сдержал обещание, - Жук нырнул в темноту, и Алексей остался наедине с самим собой. И с Зоной.
Вот так? Совсем просто? Ни тебе километров колючей проволоки, ни бетонных дзотов, ни бункеров, ни бронетехники. Луг и Зона. Иди на все четыре стороны.
В душу закрались крупицы сомнения, но стрингер запихнул их подальше и заставил заткнуться. Надо идти вперед, до землянки, а утром разберемся. Утром все встанет на свои места.
И он пошел.
Стояла поразительная тишина, разрываемая только звоном комаров. Дождь закончился. На небе проснулась огромная желтая луна и с укоризной посмотрела на одинокого путника, бредущего по мокрой траве.
Крыши у землянки не было совсем. Вероятно, ее снесло во время урагана. Остался только огромный котлован, обшитый изнутри листами шифера. Дощатый пол был залит водой, но в самом углу Алексей нашарил грубо сколоченную лежанку. Рядом в землю врыли столик. Он зарядил ружье, перекусил и увалился на голые доски.
«Ну, вот тебе и экстрим».
Смертин открыл глаза. Что-то было не так. Он рвал взглядом округу в жалкой попытке понять. Лужа, стены землянки, потрескавшиеся куски шифера, горизонт…
Он не узнал небо.
Серое, страшное, нелепое.
Такое небо он не видел нигде.
Такое небо могло только вгонять в психодерическую депрессию, давить многотонной плитой бытия. Так бывает. Просыпаешься утром и все плохо. Нос забит, мышцы дрожат от бессилья. Солнца нет. Кругом снег, конец февраля, в квартире тихо и до безумия одиноко. Ты смотришь в окно на серое небо, на копошащихся внизу людей, а в голове один вопрос: «Зачем я здесь?». Но даже в таких ситуациях небо не такое серое.
Так смешно смотреть, как оно проникает в темно-зеленые стебли луговой травы. Впитывается и постепенно ее перекрашивает. Сжигает своей убогостью. И в него оно тоже проникает. Разрастается как опухоль, въедается в кожу, в волосы, в одежду. Его ничем не сведешь, не вытравишь. С ним придется мириться.
«Зачем я здесь?»
- 7.15 по Москве, 14 августа 2031 года. Зона…
Камера погасла. Просто взяла и прекратила работать. Оранжевый огонек-глазок подмигнул и потух. Баста.
- Я что вам тут, «Ведьмы из Блэр» снимаю, бля?! - проревел Алексей.
Внутренний голос словно колоколом ударил: «Не стоит здесь кричать».
Потому что везде серое небо и мертвая тишина. Именно мертвая. Где бесконечное верещание птиц, мухи куда пропали, кузнечики всякие? Что вообще здесь происходит?
- Да идите вы все! - махнул рукой Смертин, тут же ловя себя на мысли, что разговаривает сам с собой.
Так не пойдет. Так много не наработаешь. Нервные клетки не восстанавливаются. Надо успокоиться, посидеть немного, свыкнуться. Обычный стресс.
Он взял себя в руки. Несколько раз вдавил кнопку активации, заменил батарею. Бесполезно. Ну и что теперь делать? Не обратно же идти?
Огонек моргнул, камера загудела, а потом вновь, как из сети выдернули.
- Эй-эй, постой!
DSR- N1200Pro -отличная камера. Япошки постарались на славу. Литой ударопрочный корпус, тройная защита матриц, авторегуляция изображения, повышенная четкость, объектив приближает, как военно-морской бинокль, батарея на трое суток непрерывной работы. Атомная она у них что ли? И вот теперь это чудо конструкторской мысли, купленное всего два месяца назад, отказывалось отрабатывать вложенные в него деньги. Обидно до рези в простате. При том, что ее не бросишь. Как мобильник, благополучно закончивший свое бренное существование на дне Тетерева. Дагонов две шкуры спустит. Ладно связь не работает, а камера здесь причем?!
