На поле боя наступило затишье.
Как потом стало известно, примерно такой же сценарий произошел и на других участках, разве что народу с обеих сторон было существенно меньше, и минометов не использовали.
Спустя час после полудня военные действия так и не возобновлялись. Афанасьев связался по рации с посадником и предположил, что сейчас в Слободке идет междусобойчик — выдавать или не выдавать убийц. Пока есть время — предложил сменить своих и новгородских бойцов, отведя уставших на отдых, а еще через пару часов повторить ультиматум, дескать, если до заката требование не будет выполнено, будем сносить весь район. Уведомил, что сам отбывает к Шибалину, вернется — скорее, к закату, в момент истечения срока ультиматума. А пока Иванко все вопросы может решать с Юрой Семецким, оставшимся за старшего.
Неизвестно где, 5 сентября силурийского периода палеозойской эры, полдень
В 14:00 штабе собрались все попаданцы из 93 года и командиры красноармейцев от ротных и выше. От немцев присутствовал Гельмут Штаудер.
— Вроде, все собрались. — Шибалин окинул взглядом присутствующих. — Начнем, пожалуй. Николай Петрович, Вы нас собрали, Вам и первое слово. Что у нас плохого случилось?
— Что плохого? Да все плохо. Вы в курсе, что у вас назревает недовольство, которое может вылиться в бунт?
Гельмут вскочил и попытался что-то возразить, но Фролов посадил его:
— Речь не про твоих, Гельмут. Хотя и у ваших брожение идет, но сейчас я про наших говорю. Почему я, постоянно находясь в 1941 году в курсе ваших событий, а вы, отцы-командиры — нет?
На этих словах удивились присутствующие командиры Красной Армии, типа, ничего такого они пока не замечали.
И лишь Серега совершенно спокойно и даже несколько мрачно смотрел на майора НКГБ.
— Лейтенант Кларкунов, у тебя есть какая-то информация?
— Нет, что Вы, Николай Петрович. В отличие от Вас, у меня нет возможности перлюстрировать почту красноармейцев, ежедневно уходящую на материк. Так что я целиком доверяю Вашей информации.
— Но-но! Разговорился… Так вот, сколько раненых и больных взято из лагерей и в ходе боев за Лепель?
— Полторы тысячи. — ответил Шибалин. — Большая часть еще в лазарете, но есть и выздоравливающие.
— Вот! — Фролов поднял палец. — А вы спрашивали их согласие на перевод сюда?
— Какое согласие? — возмутился Шибалин. — Даже у тех, кто был в сознании, никто ничего не спрашивал, ибо обстановка там предполагала — либо к нам, либо в землю. Не мог Залогин тащить с собой обоз с ранеными.
— Я все это понимаю, и даже согласен — возразил Фролов. — Но что ты потом с ними разъяснительную работу не провел? А люди только сейчас осознали, что находятся на «том» свете и возврата к прежней жизни не будет ни при каких обстоятельствах.
— Разрешите вопрос. — поднял руку летчик Филатов, и дождавшись разрешительного кивка Фролова, продолжил. — А среди тех, кто осознанно перешел сюда или ушел в Торжок, тоже есть недовольные? Я имею ввиду красноармейцев и гражданских.
— Наоборот, среди, скажем так, добровольцев, ворчащие встречаются, но недовольных нет. В целом, они знали, на что шли, хотя и здесь не все считают средневековый Торжок привлекательным для жизни местом.
— Так, не вопрос. — сказал Шибалин. — Проведем разъяснительную беседу и… Постой, Николай Петрович, мне почему-то кажется, ты уже подобрал им место жительства?
— Я? Я ничего не подбирал… Скажем так, есть мнение. — Фролов смутился, потом показал пальцем вверх. — Сверху, собрать всех недовольных и отправить… в 1993 год. Там через месяц начнется заваруха. Нужно помочь нашим — взять власть в свои руки.
— Кому помочь? — удивился Шибалин. — Верховному Совету? Пфе! Шило на мыло!
— Нет. Помочь следует третьей силе, которая сейчас создается. Если красноармейцы недовольны благостной жизнью в здешних тепличных условиях, значит они готовы драться за Советскую Власть. И не важно — в 1941 ли году, в 1993.
Саня толкнул Серегу локтем и прошептал:
— Стопудово, товарищ Сталин предложил, а Фролов не смог отказаться. Интересно, как он полторы тысячи людей легализовать будет?
— Хороший вопрос. — ответил Серега и тут же поднял руку. — Товарищ майор Государственной Безопасности, а как эти полторы тысячи будут легализованы в Российской Федерации?
