– Гегель, – произнес Кнехт сдавленно. – Просто Гегель.
И закашлялся.
Хранитель снял очки, протер их, водрузил обратно на нос и сказал:
– Ну, значит, сами разберетесь.
Барро пошел вдоль стеллажей с бумажными книгами, играя кончиками пальцев на корешках замысловатую мелодию. Несколько раз он останавливался и будто принюхивался.
Кнехт уселся за стол с компьютером и затрещал клавишами.
– Ой, какая прелесть! – воскликнул Барро где-то за стеллажами.
Хранитель, старавшийся делать вид, будто ему совсем не интересно, далеко высунулся из-за своей конторки.
– Чего там? – буркнул Кнехт.
– Крамер и Шпренгер с огромными комментариями. Чудо просто. Никогда такого не видел.
– Да-да, «Молот ведьм» у нас в самом полном издании, – обрадовался хранитель. – Цифровая версия продается, берите, не пожалеете. Еще что-нибудь историческое?
– Коллега Фейербах горячий поклонник инквизиции, – хрипло подсказал Кнехт. – Он с нее просто больной делается. Больной и дикий.
Хранитель поспешно спрятался обратно за конторку.
Вернулся Барро, отряхивая руки от пыли, встал над Кнехтом и заглянул через его голову в монитор.
– Между прочим, – сообщил он, – все думают, будто «Молот ведьм» – руководство для инквизиторов. А ничего подобного. Это теоретическая работа. И Торквемада, например, ее осудил. Ага, вижу мою любимую книжку…
– Я уже купил ее для тебя. Отдашь с премиальных.
– Спасибо. Ты был прав, коллега Гегель, нечего тут делать, ни малейшего следа. Я надеялся на удачу. Подумал, вдруг сегодня везучий день.
– Работать надо, коллега Фейербах! Тогда повезет.
– Вот зануда… – протянул Барро.
Они вышли из библиотеки, оставив хранителя в глубоком недоумении, и направились к пабу.
– А клиент где-то здесь, – сказал Барро. – Я сам его не чую, но мой опыт – чует. И особенно моя логика. Знаешь, бывает такое состояние, когда…
– Это тревожное состояние зовется похмельем, – буркнул Кнехт.
– Не считаю нужным оправдываться. Можно я буду выше этого? Спасибо. Глубоко тебе признателен.
Несколько секунд они шли молча, вдруг Барро шепотом выругался.
– Слушай, а ведь ты угадал насчет лейтенанта. Ой, неспроста я в участке завелся. Ну, подумал коп, что мы играем в грязные игры, – эка невидаль. За это я просто хотел плюнуть ему в рожу… Нет, он разозлил меня раньше, раньше… И вот что я тебе скажу. Не видать нам денежек. Сеньор лейтенант Ортега решил взять мутанта на себя.
– Уверен?
– Абсолютно. Он выслужиться хочет перед начальством, крутизну свою показать. Еще один умник. Что-то много развелось их в последние годы, тебе не кажется?
– Еще один покойник, – сказал Кнехт. – И – да, кажется.
– В общем, не вижу смысла тут работать, – заключил Барро.
Подождал ответной реакции и, когда ее не последовало, добавил:
– Но выпить-то надо. Заодно и поговорим.
Кнехт распахнул тяжелую дверь паба. Барро учтиво кивнул и прошел внутрь.
– А лейтенант не покойник, – бросил он через плечо. – Сам не полезет, щенят угробит, двоих-троих. Вон топают, кандидаты на тот свет.
Кнехт в дверях оглянулся. По улице шли полицейские, трое совсем еще молодых ребят, очень гордых своей отутюженной формой, начищенными ботинками, а особенно – тяжелыми пистолетами в ярко блестящих кобурах.
Один из полицейских заметил Кнехта и улыбнулся ему.
– Тебе пива или чего покрепче? – спросил издали Барро.
* * *
– Боюсь, это не те люди, которые тебе нужны.
– Других нет. Я слил инфу, пришли эти двое. Послушайте, сеньор капитан, так или иначе, они наведут меня на урода. А уж возьму я его сам, – сказал лейтенант. – Округ сэкономит на награде.
– Округ будет тебе благодарен, – отозвался в наушнике капитан. – А если удастся все сделать тихо – очень благодарен. Ну, ты меня понимаешь. Только осторожнее с этими двумя.
– Вы их знаете, сеньор капитан?
– Просто слышал кое-что… Они любят фокусы, театральные эффекты – цену набивают, – вот за ними и тянутся слухи. Этот волосатый, Барро, много болтает и выпендривается, на самом деле он так отвлекает внимание на себя. Главный в паре – немец. Командир и основная боевая единица. А Барро просто ищейка, нюхач, как они говорят. Владеет гипнозом, ты на всякий случай не смотри ему в глаза. И если что, ломай его первым, он треснет мигом.
