— Тревога! Зверь.
— Какой зверь? — крикнул Теобарт.
— Большой… — Освальд помедлил. — Быть не может!
Эрвин пригляделся: темный силуэт двигался им навстречу вдоль отмели. Массивная туша покачивалась из стороны в сторону при каждом шаге. Голова была уродлива и угловата, что-то торчало из нее.
— Это клыкан! — сказал Кид. — Вот же забрался!
— В болоте? Откуда он здесь?!
Это звучало как глупая шутка: клыкан — огромная зверюга, крупнее и тяжелее быка. Что ему делать в топи? Но животное приблизилось еще, и сомнения отпали. Клыкан остановился на середине отмели шагах в трехста от людей. Его широченная грудь, спина и округлые бока были укрыты пластинчатым панцирем, весьма похожим на рыцарский доспех. На голове торчали три рога — два вперед, центральный вверх. Вдоль хребта также щетинились заостренные костяные наросты. Толстые и короткие лапы вдавливались глубоко в траву. Зверь как будто уменьшался в росте с каждой секундой. Он проваливается! — сообразил Эрвин. Ему нельзя стоять на месте!
Это понимал и сам клыкан. Однако дорогу к суше ему преграждал большой отряд людей и животных. Зверь помедлил еще пару вдохов — и решился. Набычился, опустил голову, тараном выставив рога, и двинулся к людям, набирая скорость.
— В стороны! — распорядился Теобарт. — Прижмитесь к краям отмели, освободите ему дорогу!
Люди отступили с пути зверя — осторожно, чтобы не сойти с желтой травы на изумрудную. Эрвин потянул Дождя, и жеребец заартачился. Уперся копытами, фыркнул, встряхнул гривой. Тьма! Только не сейчас!
Клыкан разгонялся медленно, как тяжелый всадник. Он шел напролом, рассчитывая протаранить группу людей и прорваться к лесу. Зверь прекрасно различал отмель и держался ее середины. Отряд стоял прямо у него на пути.
— Давай же! Ну! Ну!
Эрвин тянул жеребца, но тот упирался, всхрапывая и зыркая на клыкана. Дождь — боевой конь, в его крови — скакать навстречу врагу или от него, но не в сторону. Фланговые маневры всегда трудно даются кавалерии.
Послышался лязг металла, деревянный скрип. Воины выхватывали мечи, поднимали копья, взводили арбалеты. Зверь был на расстоянии прямого выстрела и двигался галопом. Сеть ходила ходуном от его шагов. Он весил под две тысячи фунтов — штурмовой таран, способный выбить самые прочные ворота!
— Не стреляйте, толку не будет! — кричали следопыты. — Только разозлите зверя. Лучше уйдите с дороги! Мой лорд, в сторону, скорее!
Внезапно Эрвин понял, что он и вороной Дождь — единственные преграды, оставшиеся на пути клыкана. Остальной отряд уже прижался к краям топи.
— Проклятый упрямец!
Эрвин выхватил меч и плашмя стеганул Дождя по крупу. Тот вздрогнул, напрягся — и развернулся навстречу зверю, готовясь пойти в атаку. Бесстрашие коня, столь ценное на поле боя, сейчас обрекало его на смерть. Клыкан увидел Дождя и счел его препятствием. Рогатая башка зверя нацелилась в грудь жеребцу.
— Защитите лорда!
Восемь воинов подбежали к Эрвину.
— Оставьте коня, милорд! Спасайтесь!
Они выстроились двойной шеренгой между лордом и зверем: передние выставили копья, задние обнажили мечи. Смешная защита! Клинки разве что поцарапают панцирь зверя!
Сработали арбалеты. Болты прожужжали в воздухе, несколько щелчков обозначили попадания. Клыкан даже не вздрогнул, не сбился с галопа. До него оставалось полсотни ярдов. Было слышно, как он всхрапывает на ходу.
— Бросьте чертова жеребца! — крикнул капитан и метнулся к Эрвину — очевидно, с намерением вырвать у него поводья.
Бросить коня на погибель?! Ну, уж нет!
Эрвин прыгнул в седло и ударил Дождя каблуками. Жеребец радостно сорвался с места — навстречу врагу. Лобовая атака — привычный, понятный ему маневр. Но Эрвин рванул влево, уводя коня с центра отмели. Дождь подчинился, шатнулся в сторону, вклинился меж арбалетчиков, замерших на краю топи. Травяная сеть угрожающе прогнулась под копытами. Эрвин поспешно выпрыгнул из седла, шлепнулся на колени, но сумел удержать поводья. Потеряв всадника, жеребец остановился.
— Тихо, мой лорд! — шепнул Кид, оказавшийся рядом. — Молчите. Не шумите.
Клыкан помчался сквозь замерший отряд.
Сейчас он протаранит Дождя, — успел подумать Эрвин. Но зверь потерял интерес к жеребцу, едва тот убрался с дороги. Клыкан скакал строго по центру отмели. Плечевые пластины панциря мерно шатались взад-вперед. Ноздри отрывисто выбрасывали воздух: фрр! Фрр! Фрр! Травяной ковер плясал под зверем и расходился волнами. Два нижних рога твердо глядели вперед, как рыцарское копье на турнире, и лишь теперь Эрвин понял, что это и не рога вовсе, а жуткие гигантские клыки, торчащие из пасти.
