Девушка искала способа поддержать и подбодрить графиню. На поверку, это оказалось непростой задачей: леди Сибил была слишком горда, чтобы принять от кого-либо сочувствие, а в особенности — от юной девицы, что годится ей в дочери.
— Миледи, я могу что-то сделать для вас? — осторожно спрашивала Мира.
— Благодарю за заботу, дитя мое, — отвечала графиня с тем оттенком вежливости, который почти граничит с презрением.
После дня библиотечных раскопок Мира хотела было рассказать ей о находках — о безумном Шуте и мертвом бароне из Южного Пути — но остереглась. Леди Сибил наверняка не одобрит этих розысков, а уж тем более — того обстоятельства, что в них по случаю оказался посвящен секретарь императора.
А после прогулки в саду Люмини Миру переполняли чувства. Был азарт открытий и радость общения с умным собеседником, каким оказался Итан, и удивление от странных рассказов Бекки Южанки, и тревожные сомнения, связанные с императорским кузеном. Девушку распирали изнутри противоречивые впечатления, хотелось… нет, просто необходимо было поделиться всем этим с графиней! Вот только она не находила, с какой стороны подступиться к разговору. Начни Мира с Адамара и своих подозрений — леди Сибил разгневается, что девушка ослушалась ее. Расскажи о Бекке и будущем браке владыки — графиня непременно вспомнит аудиенцию и станет раздражительна.
Случай разрешил сомнения. После ужина горничная внесла очередной свиток с печатью, и леди Сибил протянула за ним руку, но служанка осторожно предупредила:
— Миледи, это письмо передано для леди Глории.
— Что?..
Графиня повертела свиток в ладони, явно подумывая, не прочесть ли, но все же отдала Мире. Девушка взяла его с беспокойством, скорее радостным, чем тревожным, но и с оттенком печали. Письмо! Всю жизнь ей некому было писать письма и не от кого ждать их. Большинство знакомых Миры были неграмотны, да и жили с нею в одних стенах. Единственным ее адресатом был отец. В свое время он взялся обучить дочку искусству сложения посланий. Они писали друг другу, находясь в разных помещеньях одного замка. "Милостивый лорд, желаю Вам здравия и благоденствия", — начинала она и улыбалась своей притворной строгости, а заканчивала: "Писано в горнице замка Стагфорт, в час вечернего розового солнца", или так: "Свои строки скрепляю печатью в день такой-то, года такого-то от Сошествия, вскоре после закрытия замковых ворот".
Итак, письмо. Мира сломала воск и развернула лист.
"Дорогая леди Глория, — значилось в нем, — я рада нашему знакомству и хочу продолжить его. Буду счастлива, если Вы присоединитесь ко мне для конной прогулки в Егерский лес. Жду Вас завтра у Привратной часовни, при начале утренней песни. С надеждой, Южанка Бекка".
Мира подняла глаза. Леди Сибил глядела на нее с нетерпеливым любопытством, и Мира дала ей прочесть записку. Брови графини поползли вверх:
— Ты знакома с Беккой Лошадницей? Но откуда?
И Мира рассказала о встрече в саду во всех подробностях, исключая лишь проверку, которую она устроила, заявив о собственной смерти. Графиня всласть посмеялась над "медвежьим заговором" и остальными охотничьими баснями Миры.
— Вот доверчивый дурачок этот Адамар! Не иначе, на каком-то турнире ему хорошо досталось булавой по шлему!
Однако о Бекке графиня отозвалась без особого восторга:
— Дитя мое, Лошадница — не то знакомство, в которое стоит вкладываться.
— Отчего же?
— Ее манеры кое-кто счел бы вызывающими.
— Поначалу и я так подумала. Но на самом деле, Бекка — добрая, живая, интересная. Поверьте, миледи! К тому же, она — одна из лучших невест. Возможно, к зиме она станет императрицей!
Сибил фыркнула.
— Не очень-то рассчитывай на это.
— Почему, миледи? — Мира почувствовала обиду за свою новую знакомую. Она не знала двух остальных претенденток, но была уверена, что Бекка во всем лучше их. — Она с Юга, принадлежит к роду Янмэй, она молода, но не слишком — все традиции в ее пользу!
— Как ты быстро поднаторела в этом… — сказала графиня с одобрительной насмешкой. — Да-да, у Бекки подходящий возраст и высокое происхождение… а еще две старших сестры, что уже не первый год замужем и не произвели на свет ни одного младенца.
