Чувство было достоверным и неотступным. Лейтенант понимал всю бредовость своих ощущений, но справиться с ними был не в силах. Не мог осознать, что с ним происходит. "Не сошел ли я с ума?" - подумал Стрекозов, и страх тоненькой холодной змейкой скользнул меж лопаток.
- Уходить надо, - раздался вдруг голос Мухамадиева. - Нечего здесь делать.
Взводный вздрогнул и посмотрел на сержанта. Губы того были сжаты, а сам он походил на собравшуюся к прыжку дикую взъерошенную кошку.
- Уходить надо, - настаивал Муха. - Ушел Демеев. Минут тридцать. А может, и меньше.
- ???
- По ним вижу. Повесили и сразу ушли.
- Почему повесили?
Мухамадиев пожал плечами.
- Не знаю. У Демеева спросите.
- Собирай людей, - приказал недоумевающий взводный, желая как можно быстрее встретиться с Демеевым.
Солдаты поодиночке проходили мимо мертвецов, рассматривали повешенных, сплевывали, как когда-то в мирной жизни плевали, увидев раздавленную кошку на дороге, и торопились за командиром.
Усталой муравьиной цепочкой люди уходили прочь.
Стрекозов направлялся в соседний кишлак - место сбора двух групп, туда, где был Демеев.
6. ВСТРЕЧА
- Ты где должен находиться? - кривился Демеев, угрожающе надвигаясь на Стрекозова. - Почему приказ нарушаешь? Ясно было сказано: без сигнала никуда! У тебя что - задачи нет? Ты что где попало шляешься? Ты что за мной хвостиком таскаешься?
Коренастый, крепко сколоченный ротный, блестя глазами, неутомимо наседал на Стрекозова и казалось, вот-вот примется молотить его сильными обветренными кулаками.
- Я... я думал, - запинаясь, начал взводный, и сам поразился своему дрожащему голосу и той неуверенности, которая охватила его.
- Думал. Он ду-мал! - окончательно распалился Демеев. - Индюк тоже думал, но в суп попал. Ты не думать должен, а приказ выполнять, лейтенант! Почему фланг оголил? Почему самодеятельностью занялся? Да в Отечественную за такие дела - к стенке! То бы время - я бы сам тебя пристрелил! Мы с тобой в бригаде разберемся! Почему струсил? Почему из кишлака драпа дал?
- Я? Трус?
- Да, да! Трус! - скалил желтые прокуренные зубы Демеев и беспокойно бегал по узенькой полутемной комнате. - Мы тебя судить будем!
Взводный понял, что это не пустые угрозы, и его начала бить мелкая, противная дрожь.
- Меня? Судить? Да я спасать вас шел! А вы, вы, ты... людей в это время вешали, - выпалил лейтенант затаенное, ощущая сейчас одну лишь ненависть к этой маленькой самоуверенной сволочи.
Демеев остановился, выкатил глаза и занес кулак.
Стрекозов отпрянул и принял боевую стойку, вынося левую руку вперед.
- Только троньте, - многообещающе произнес он.
Рука капитана раскачивалась в воздухе и похожа была на тело змеи, готовящейся к нападению. Затем она скользнула вниз.
- А что ты видел?
- Все!
- Это духи, духи! - взвизгнул Демеев и затопал ногами. - Что ты понимаешь, пацан, мальчишка? Они отстреливались, напали. Их брать пришлось!
- Брать! Стариков? И даже не раненных? - дрожал от ярости Стрекозов.
- Щенок, гнида, много ты понимаешь! - Рот Демеева свернулся набок. В уголках скапливалась слюна. - Вот посмотри, что мы захватили. Оружие, пулемет, два "Бура", винтовки, пистолет, гранаты. Вон, вон они лежат, в мешке. Разверни, убедись. Духи они сволотные, а не старики. Именно такие гады нам в спины стреляют! Вон оружие, не туда пялишься!
Впервые за много месяцев ротному приходилось оправдываться. И перед кем? Перед этим чижиком. "Ножа ему!" - как о решенном, подумал Демеев и посмотрел в противоположный угол, где лежало оружие: автомат, бинокль и длинный нож - заветный трофей капитана, взятый на одной из операций в рукопашной схватке в кишлаке.
- Духов защищаешь, да? - проскрипел ротный.
Стрекозова изнутри подмораживало. Оружие - это серьезно! Любой человек, захваченный с ним, незамедлительно причислялся к духам. Неважно, что винтовка перекашивала тело ребенка или ее едва удерживала старуха. Наверх уходило донесение только о количестве уничтоженного врага. Возрастом, а тем более полом никто не интересовался. У противника нет ни того, ни другого. Он - на одно лицо, потому что он - враг.
