— А почему он нам предложил? — задал я почти риторический вопрос.
— Сам подумай! Вся кухня на наших плечах держится. Гуэй еле шевелится. Я математик. Ты лингвист. Им такие люди, работящие и умные, нужны. Это здесь называется headhunting [хэдхантин].
— Охота за головами? — усмехнулся я. — Значит, мы — это дичь, головы?
— Нет, мы это Job Нunting [джаб хантин], тоже охотники, — отвечает более компетентный в местной жизни Чи. Он уже второй год учится в Штатах…
Итак, headhunt [хэдхант] — это не охота за головами индонезийских или африканских туземцев. Хотя именно так это слово и переводится. В английском языке слова охота, охотиться, часто обозначают поиск. House [хауз] (дом) hunting — значит поиск дома, жилья. Wife [уайф] (жена) hunting — поиски жены. Нет, не то, чтобы она была, да пропала. Нет. Просто если кто-то решил жениться, то в данный момент он ищет, на ком бы. Husband [хазбэнд] (муж) hunting это то же самое, что и поиск жены, только, как вы успели заметить, наоборот: леди ищет хасбэнда. Ну а jobhunting — это то, чем мы с пекинским студентом Чи в данный момент озабочены — поиск работы. Headhunting в быту англо-американской жизни давно означает поиск рабочей силы, умелых работников, нужных сотрудников и специалистов, а не охоту за головами.
С нашим понятием найти блатную работу, работу по блату это не стыкуется. Скорей, это наоборот. Это когда ищут не но знакомству, а по умению, опыту и знанию, для чего все их компании и фирмы, а теперь и многие наши предприятия, проводят интервью, на котором тебе задают вопросы, а ты отвечаешь. Тут наша врожденная славянская скромность совершенно плохой помощник. В этом случае надо не то чтобы хвалить себя, но стараться описать с лучшей стороны и вспомнить все свои способности, пригодные к предполагаемой работе. Здесь вы, будущий кандидат, одновременно и товар, и продавец.
Мы с Чи еле дождались уик-энда, и вот, на машине Тома, с его женой и двумя маленькими сыновьями, беспрестанно воюющими между собой, едем из крохотного штата Роуд Айленд в Массачусетс. Дома у Тома мы с Чи накормили будущего работодателя китайской кухней, а потом Том стал нам показывать журналы, ярко и наглядно иллюстрирующие счастливых людей, решивших заняться сетью малого бизнеса и преуспевших в этом. Когда просмотр однообразных фотографий журнала явно затянулся, мы начали как могли намекать, что нас агитировать зарабатывать деньги не то чтобы не надо, но не так, чтобы надо очень долго. Мы эдак скромно дали понять, что давно как бы хотим подзаработать, и лишних уговоров тут не требуется. Тогда Том, решив, что “клиент созрел”, усадил нас на диванчик и со значением установил перед нами грифельную доску, на которой с умным видом написал слово EFFORT [эфорт] (усилие) розовым маркером.
— Усилие, — продублировал написанное Том? — если вы хотите начать сеть малого бизнеса, вам нужно приложить усилие. — Потом Том нарисовал в верхнем углу кружок и объяснил, что это-де мы. То бишь yаше дело. Потом он пририсовал снизу к кружку еще три кружочка.
— А это еще три человека, которых вы вовлекаете в свое дело и которые, работая по вовлечению других людей, — и Том пририсовал снизу еще большее количество кружков, — будут тоже работать на вас. Те, вовлекая следующих, все больше увеличивают вашу сеть бизнеса, -Том изобразил еще несколько кружочков, отходящих от предшествующих. “Боже, если он собирается зарисовать всю доску, то это надолго,” — подумал я, начиная уже клевать носом.
Пирамида, скажете вы. Ну да, пирамида. Нечто подобное я увидел в действии чуть позже, после возвращения на родину и знакомства со всякими мавродиевскими и хапероинвестовскими пирамидами. Но уже в тот момент мы с Чи прекрасно понимали, что это действительно так: чем больше народу на тебя работает, тем больше ты получишь, а каждый новый последний снизу рискует быть и последним вообще. Хотя в ту минуту, когда Том читал перед нами свою лекцию, эта идея нам нравилась. Мы только так и не усекли, что же мы должны делать.
— Но какое дело, как и где мы можем организовать? С кем контактировать? С какими верительными сопроводительными и иже с ними документами нам нужно идти к нашим русско-китайским чиновникам, бюрократам и ретроградам? — стали мы засыпать Тома вполне естественными вопросами. Каково же было наше удивление, когда Том не смог ответить ни на один из них. Он даже не знал, куда адресовать нас за получением дальнейшей информации, то есть, кто нам хоть что-то может сказать по поводу того, что открывать, как, где и под каким соусом, какого рода продукцию мы должны будем распространять, будем ли мы вообще что-нибудь распространять… Короче, какого черта вообще от нас требуют. Увы. Видимо, в компетенцию Тома это уже не входило. Его дело было только чисто агитация…
