— Разрешите обратиться, господин, наставник, — подавляя злость, сказал я, застегивая дрожащими пальцами форменную рубашку, когда все закончилось. — Не могу не поинтересоваться — зачем вы это делаете? Вы, конечно, великие маги, особенно Настоятель. В вашем присутствии без разрешения даже силу не зачерпнешь. Возможно, вы нас специально бьете, чтобы мы злее были и легче мат давался, или еще почему… Но ведь кто-то из нас станет магом-контролером, иначе какой смысл во всем этом обучении? Вы в самом деле думаете, что вам тогда наши поротые спины простятся? Вам не нужны верные люди? Или на нас просто эксперимент проводится, как на хомячках?
— Много ты о верности знаешь, курсант Попов, — нахмурился Олв, что-то записывая в толстый журнал на столе, совсем как обычный врач в поликлинике. — Как ты думаешь, к кому слуги испытывают большую любовь? К доброму и сильному господину, который всегда милостив к ним, или к злому и сильному который держит слуг в страхе и трепете?
— К доброму, конечно, — слегка удивился я.
— Неправда, — назидательно поднял вверх шариковую ручку наш экзекутор. — К злому. Милость доброго господина слуги принимают за должное и работают нерадиво, отвечая ему на добро ленью и злословием. Стоит же злому господину, неизменно строго наказывая слуг за проступки, хоть изредка их достойно награждать, и они будут готовы лизать ему за это руки.
— Ну да, пока он силен. А когда настанет удобный момент, сунут нож под ребро, а усадьбу подпалят — заметил я. — Люди не собаки, у них не все решается через кнут и пряник. Господин наставник, позвольте узнать, откуда вы родом? Просто у вас странная логика…
— Рано тебе пока об этом говорить, — мотнул головой Олв. — Потом все узнаете. — Наставник отложил ручку, совсем по-человечески вздохнул, и вдруг неожиданно сказал.
— Но ты интересно рассуждаешь… Знай, к потерявшему силу доброму господину слуги отнесутся еще хуже, чем к злому. Впрочем… Хочешь, я проявлю милость лично к тебе курсант Попов? Как ты к этому отнесешься?
— Что? — удивился я. — В каком смысле?
— Тебе назначено сорок минут карцера черных снов. Это очень много. Я могу сделать так, чтобы твое наказание отменили.
— Меня там опять будут бить? — осторожно поинтересовался я.
— Нет. Пальцем не тронут. Но поверь мне, порка — это не самое ужасное. В карцере будет плохо и страшно. Очень.
— А вы можете сделать так, господин Наставник, чтобы это наказание отменили не только мне, но и курсантам Тецудо и Сайори?
— Нет, — покачал головой Олв. — Я не могу упразднить распоряжение Настоятеля полностью. Но могу своей властью освободить от него одного из курсантов. В порядке исключения.
— Тогда я отбуду все сорок минут карцера от звонка до звонка, — решился я. — Пусть все будет честно.
— Боишься за свой авторитет, — усмехнулся «доктор». — Так я и думал.
— Нет, — немного подумав, ответил я. — Не боюсь. Просто какой из меня командир, если я пойду на сделку сам, но не стану помогать своим людям и союзникам? Но вы же мне это не просто так предлагаете, господин Наставник? Вам что-то от меня нужно?
— А ты наглец! — улыбнувшись, посмотрел мне в глаза Олв. — Хорошо, допустим, ты прав. Я предлагаю тебе сделку, раз уж ты так радеешь за своих курсантов, — отодвинув журнал, Наставник достал из ящика стола небольшую продолговатую шкатулку. — И для начала кое-что расскажу. Вскоре состоится второе испытание для тех, кто еще не открыл в себе магические способности. Понятно, что твой взвод с семью магами теперь вне конкуренции, поэтому беготни вокруг холма с автоматами больше не будет. Но от мысли в ближайшее же время непременно открыть дар у остальных курсантов Элм не отказался. Так вот, я могу тебе помочь в следующей «игре». Дать шанс сохранить жизни твоим друзьям, если ты сам оплошаешь.
— А что взамен? — напрягся я.
— А взамен, ты найдешь Александра Славина и передашь ему вот это, — протянул мне коробочку Олв. Там лежит перо жар-птицы, будь осторожен! Сам футляр ни в коем случае не открывай, с пером надо обращаться осторожно. Мне нужно, чтобы ты договорился с рабом Верлесы об обмене артефактами. У его Хозяйки есть молодильные яблоки и мне нужна парочка для моего сада. Как по мне — обмен равноценный.
