Сергей ощутил вместо головы пустоту и потерял способность воспринимать окружающее. Зрение отказало, слух словно забил стук исполинского сердца, ощущение тела пропало, растворилось в накатившем блаженстве…
Виталию пришлось кричать, чтобы заставить Сергея ответить. На призыв, произнесенный негромко, он не отозвался. В тревоге глава Ордена рявкнул так, что снежинки испуганно шарахнулись прочь:
— Эй, Серега, ты там жив?
Через несколько секунд, которые тянулись неимоверно долго, послышался слабый голос:
— Да…
Виталий усмехнулся и принялся деловито расшвыривать ветки. Прошедшие Свидание с Землей иногда на время теряли способность соображать и почти всегда — координацию движений и ловкость. Редкий человек выходил из ямы в полном порядке.
Сергей лежал, скрестив руки, словно покойник. Глаза его были открыты, на лице застыло блаженное, мягкое выражение.
— А, уже все? — сказал он, обратив взгляд на Виталия.
— Вставай, — ответил тот преувеличенно свирепо. — Обряд окончен, нам пора домой.
— Хорошо, — отозвался Сергей, но продолжал лежать неподвижно. В отличие от Виталия, мороз, царящий в лесу, его совершенно не донимал. Но Иерарх знал, что продлится это недолго, и эйфорическая открытость внешней среде может запросто обернуться простудой, а то и воспалением легких.
Глава Ордена просто ухватил друга за руку и потянул. Сергей некоторое время непонимающе смотрел на него, затем протестующе заворчал и стал подниматься сам. Руки и ноги слушались его плохо, и двигался он медленно, словно муха на холоде.
Пока встал, прошло не менее пяти минут. Виталий заботливо нахлобучил на него шапку, помог одеться и вылезти из ямы.
Шагал Сергей почти так же, как ребенок, только научившийся ходить. В некотором смысле он и учился заново. Свидание с Землей по уровню стресса вполне можно сравнить с новым рождением.
Двигались они неторопливо, словно пара древних старцев на прогулке. Через каждую сотню метров останавливались отдыхать, и когда достигли Баковки, то уже стемнело. К этому моменту Сергей двигался вполне сносно и стал способен на связный разговор.
Молодые маги встретили старших со сдержанным любопытством. Есть Сергей не хотел, и во время ужина просто сидел с закрытыми глазами, привалившись к стене и слушая разговоры.
— Как в город съездил? — спросил Виталий одного из Постигших, шустрого чернявого парня со звучным именем Эдуард.
— Нормально, — отозвался тот. — Все купил, как сказали.
— Хорошо, — удовлетворенно кивнул Виталий. На время разговор прервался. Тишину прерывал только стук ложек и треск за ушами едоков.
— Да, и еще забавная вещь со мной приключилась, — сказал Эдуард весело, когда вместо чугунка с кашей на столе появился здоровенный самовар.
— И что же? — спросил кто-то из магов Ордена.
— А сдачу мне неправильно сдали! — хохотнул Эдуард. — Вместо трех пятидесяти сорок три пятьдесят. Продавщица решила, что я ей полтинник дал.
— И ты не вернул лишнее? — спросил Виталий неожиданно серьезно. В голосе главы Ордена слышны были нотки гнева, и младшие маги испуганно притихли.
Сергей, заинтересовавшись происходящим, открыл глаза. Эдуард под взглядом Иерарха съежился, потеряв всю веселость. Голос его прозвучал неуверенно, почти жалобно:
— Не-ет, а что?
— А то! — рявкнул Виталий. — Что это наверняка была проверка, и ты ее не пришел, болван!
Сергей никогда не видел давнего приятеля в таком гневе. Глаза Иерарха сверкали, на лице отражалась самая настоящая ярость.
— И что будет? — пролепетал тот самый молодой Постигающий, которого Сергей недавно обучал гасить свечи.
— Не знаю! — все еще сердито ответил Виталий, но гнев его быстро гас, оставляя на лбу запекшуюся корочку морщин. — Может быть, что и ничего. Но вероятнее всего, в ближайшее время нас ждут серьезные неприятности…
Он резко встал. Когда за ним закрылась дверь, звякнули на столе чашки. И в тот же самый миг молодые маги загалдели разом, высказывая предположения о причинах гнева Иерарха.
Сергей на миг ощутил себя в гнезде, в окружении голодных галчат.
Над убежищем Ордена вместе с низкими, плотными облаками повисла оттепель. Пришла она в ночь после того, как Сергей прошел Свидание с Землей, и за последующие три дня осадила сугробы, выкрасила их в грязно-серый цвет, и наполнила пространство под кронами вязким, густым туманом. Настоящей белесой кашей, жидкой и холодной.
