Плавно торможу перед детектором скорости. Штраф пришел бы отцу.
СМС друзьям, чтобы не волновались. Будут. Чтобы простили. Не простят. 3 км до конца маршрута.
«Ты лучшее, что есть на свете». Знобит. Закусил губу. Долго пялился в экран телефона. Сбросил, не отправил. Телефон на заднее сиденье.
Никому неизвестно, в какой момент он сходит с ума и сходит ли вообще. Нет точки, которую мозг отмечает как грань между реальностью и бредом. Ни один псих, мнящий себя Наполеоном, не скажет журналисту за чашечкой кофе: «Я помню солнечный сентябрь восемьдесят третьего, я сидел в беседке и тут, о, озарение! мне открылась истина. Кажется, было два часа дня! Или два пятнадцать». Каждый выбирает для себя, где реальность, а где она заканчивается, и каждый живет по своим, ему только понятным правилам. Если жизнь подкидывает обстоятельства, значит, они реальны. Со своего перекрестка я свернул на дорогу, приведшую меня сюда. На обочину одной из подмосковных дорог.
Бросая все, бросаю. Оставил двигатель запущенным, вылез, посмотрел на черное небо. Если меня все-таки не отправят на органы этой звездной ночью, то скоро я и сам буду там. В свете фар стояла Саманта. Подошла. Взяла мое лицо в ладони.
— Мы справимся! Мы все сделаем правильно. — Прислонилась лбом к моему лбу. Закрыла глаза. Ее сантименты уже не тревожили. Я приехал сюда только для того, чтобы освободиться от своего старого никчемного «я» и обрести себя настоящего, правильного, сильного, переставшего ныть о несправедливости жизни и неразделенной любви. Я хозяин своей судьбы и мне предстояло это доказывать.
— Где твой разбитый корабль, инопланетянка?
— Он не разбитый. — Она удивленно моргнула. Подумала. Не разобралась в шутке. Сняла с руки перчатку, согнула перед собой в локте. Холодный белый свет из ее побрякушки на руке осветил занесенную грязной жижей с дороги тропинку в лес. — Идем.
— Если ты из другого мира, почему ты говоришь на русском? — задавать такие вопросы-проверки было уже явно поздно. Либо я пал жертвой психотропных препаратов и уже завтра у престарелого миллиардера из штата Огайо будет новое сердце, либо мои знания пополнятся новыми представлениями о вселенной. Мозг, наконец, был холоден. В той или иной степени я уже совершил фатальную ошибку, и все последствия станут моей ношей. Насколько хватит жизни.
— То, что ты слышишь — не совсем то, что я говорю. Это то, что я имею в виду. — Она осторожно перешагивала через сучья и корни, то и дело, цепляя подолом плаща ветки кустов и проваливаясь в грязный весенний снег. Говорила через плечо. — Есть определенная практика, медитация. Я расслабляю голову и ловлю твои мозговые волны. Поэтому могу говорить понятными тебе фразами на понятном тебе языке. Иногда мне самой странно, ведь приходится говорить вещи, которые я хоть и подразумеваю, но объясняю непонятным мне образом. Это как джедайство. Вот сейчас, например. Представления не имею, что это, но ты меня понял. Плюс есть определенные купажи благовоний, усиливающие подобную мозговую активность, упрощая мне задачу и позволяя тебе проделывать то же самое. Иногда ты этого не замечаешь, но говоришь со мной на языке Прайма. Прайм-2. Родная планета всех людей.
— Мило.
— Ты находишь?
— Почему Прайм-2? Где Прайм-1?
— Нигде, все планеты Федерации нумеруются в зависимости от очередности орбит относительно системного солнца. Это Земля-З. Великий Создатель! Не романтичное тут место. — Она остановилась. Поморщилась на все же порванный плащ. Повернулась ко мне, ослепила «фонарем». Извинилась. — Знаешь, не пугайся, я же тут не одна.
— Стоило ожидать. — Я напрягся. Глупец тот, кто глупо поступает. Приехать ночью с сомнительной девушкой в Сергиево-Посадский лес — это пик идиотизма. Расплата была близка. Погоня за дурными мечтами никогда еще не заканчивалась хорошо. Раскаялся в душе за все, что натворил. Моментально вышел из транса и окрестил себя не иначе как матом. Однако это был не испуг. Это был идиотизм. Все было идиотизмом.
— Это пилот корабля. Мой друг и твой будущий наставник. Не пугайся, прошу. Он немного необычен.
