Осознав это, я оставил радиста в покое и направился в командный пункт.
В капитанской рубке кипела… Не, не это я хотел сказать. Там царило Настроение. Там сверкал и блестел сам Дух Путешествия. Шкипер, наконец-то, снял свой парадно-венчальный китель и облачился в любимый рабочий комбинезон. Маурер светился так, что и подсветки приборов были не нужны. Катрин в этом не отставала, важно и усердно пыхтела над столом у большой бумажной карты, то и дело прикладывая к листу большущую линейку и транспортир. Вот непонятно мне, что можно прикладывать к фрагменту пустого океана? И зачем? Помню, Ули как-то мне объяснял, что основной метод кораблевождения есть просто счисление пути по времени, скорости и курсу. Но я благоразумно промолчал.
В помещении было темно и тепло, шкипер включил систему отопления.
Первым делом я посмотрел на прикреплённый к задней переборке листок с графиком дежурств. Такой же висит в кают-компании, в машинном отделении и в радиорубке. Все заходят и смотрят на него, хотя помнят свое время отлично. Вот и я посмотрел, ответственное дело.
— Акул успел заметить, Тео? — спросил Ули, показав указательным пальцем на экран гидролокатора.
Общение в экспедиции происходит на русском языке, с примесями англо-немецкого в сложных, в анклаве давно сложился некий пиджин. Но иногда люди переходят на другой язык. Как сейчас, например.
— Видел дельфинов, часа два назад, трёх.
— Не то! Проспал ты, что ли? Только что парочка мимо проплыла. Здоровенные! А может это и не акулы…
— А кто?
Маурер не ответил, отвёл взгляд к экранам.
Я тоже посмотрел на приборы, и прежде всего, на жидкокристаллический монитор корабельной РЛС. Чисто машинально глянул, в наивной надежде хоть что-то увидеть, засечь какой-либо объект. Нет ничего, никаких засветок. Пусто в океане.
— Как идём, дружище?
— Лучше, чем я ожидал, Тео. Если волна не поднимется, то завтра к полудню подойдём к островам.
Вот это действительно хорошие новости.
Стемнело конкретно. В рубке лишь горела слабая подсветка приборов, а мне отчего-то хотелось влупить на всю мощь курсовые и бортовые прожектора, что бы увидеть всё необычное, что может оказаться на пути судна. В скошенном ветровом стекле, не дающем во время дождя или шторма потокам воды искажать обозреваемое, главенствовала серая башенка пулемёта «Максим». Видавший виды боевой агрегат покачивал толстым зачехлённым стволом вместе с судном, выискивая впереди вероятную цель.
— Течение немного отжимает «Клевер» к западу, постоянно приходится корректировать, — посетовал Ули, тоже глядя вперёд.
Какое-то время мы вместе с напряженным вниманием следили за почти исчезнувшим горизонтом впереди. Баста, ночь на дворе. А двор наш теперь — Водный мир… Море опять разыгралось, юго-восточный пассат сменился восточным, беспорядочные волны раскачивали корвет, чувствовалось, что следовать курсу становится всё трудней.
— На вечерний час пойдёте? Я подежурю.
— Сюда принесут, — отрезал Маурер. — Не до ужина, Тео, сам видишь…
Мелкие брызги начали перелетать через судно.
Набегающие волны то поднимали, то опускали корвет, пока что мягко, даже бережно. Гребни волн не столько валились на судно, сколько боролись между собой, в итоге некоторые поднимались выше, эти злились, шипели, разбрасывая серебристую пену.
Шкипер сдёрнул с верхнего крепление коробочку микрофона.
— Внимание, экипаж!
Судно буквально нашпиговали точками внутрикорабельной связи, терминалы есть повсюду, даже на палубе две штуки — один в башне ДШК, другой у «максимки». Открывай гермолючок, цепляй гарнитуру и переговаривайся.
— Ветер поменялся, волнение усилилось. Будет болтать, но не сильно. Принять меры безопасности! Рейс проходит нормально, все узлы и агрегаты работают исправно. Завтра подойдём к островам. Расчётное время — полдень.
Не слишком ли шкипер самоуверен? Под ударами волн «Клевер» явно снизил скорость. Заметив мой скепсис, Ули снова взял микрофон.
— Машина, как режим? — грозно спросил альфа.
— Агрегаты в норме, работают, как часы! — гордо заявил Хвостов.
— Хорошо, прибавляем, — откликнулся Маурер и добавил оборотов.
Ну что ж, первые трудности…
