— Данька, что смотришь, думай головой, сумка у медика! — рявкнул Гоблин, после чего пацан рванул к Туголуковой.
Костя представил меня на английском. Мужчина вполне дружелюбно кивнул, протянул сухую крепкую кисть размером с совковую лопату. Странный акцент, что-то типа норвежского, наверное, подобный в Мурманске слышал. Неожиданно Катрин довольно бойко заболтала с женщиной на каком-то языке. Прислушавшись, к ней присоединилась и Ленни. От, девки у нас, полиглоты, общеевропейское братство.
— Это исландцы, Федя, — начал доклад Костя. — Остатки исландского монокластера, всего трое, больше на острове никого нет. Локалка, в которой они живут, находится подальше к югу, вон за тем холмом. А история непростая…
Эйнар Дагссон, так звали деда. Без году шестидесятник, столяр из города Свидисфьёрдюр, мебельщик, по-нашему краснодеревщик. Они все из этого города с названием «хренпроизнесёшь», так и влипли, всё маленькой семьёй. Молодая женщина — его дочь, зовут Хельга Эйнарсдоттир, то есть, дочь Эйнара. Ей 32 года, занималась разведением лошадей, оказывается, в Исландии лошадей навалом.
— Фамилий, в нашем понимании, у исландцев нет, — пояснила мне Zicke на русском. — И законы Исландии даже запрещает их иметь, исключение делается лишь для натурализированных иностранцев, то есть, ты бы и остался Тео Потаповым. В традициях вместо фамилии патроним, то есть отчество. В быту так и называют друг друга — по имени, реже, официально, по имени и патрониму. Отдельно патроним не употребляется, так что Эйнара Дагссона просто Дагссоном называть не стоит. Только Эйнар, или, в крайнем случае, Эйнар Дагссон.
На самом деле, эта «бесфамильная» традиция не так уж и уникальна, большинство русских и украинских крестьян получили официальные фамилии только к середине XIX века, и добрая половина фамилий представляла собой модифицированные отчества
Исландцы вслушивались, похоже, понимая, о чём идёт речь. У женщины на щеке потёки.
— Нормально, уяснил. И они не путаются?
— Знаешь, чувак, даже в телефонном справочнике каждого города Исландии в алфавитном порядке указаны не патронимы, а имена. Население острова небольшое, знают люди соседей…
Внучку зовут Джона Хельгюсдоттир, Хельга её воспитывает одна, без сбежавшего в Англию муженька, поэтому патроним дан по матери, такое бывает. Их английский был вполне понятен, сколько раз замечал, в таких ситуациях сложней всего носителям языка, им что-то не нравится, что-то коробит. Мне пофиг: неправильно сказали? Так и я порой неправильно говорю.
— Фёдор Дмитриевич, — решительно вмешалась в разговор Туголукова. — Я настаиваю на скорейшем медосмотре. Всё остальное потерпит, как можно этого не понимать! Их надо срочно уводить на корабль.
Эйнар, как старший, тут же предложил направиться к ним, в гости, так сказать, но доктор предложение отмела, жёстко заявив:
— Никаких таких «домов». В душ их, и осмотр в условиях чистой каюты.
Пш-шш…
— «Клевер» вызывает «Тунгуса».
— На связи, Ули. Что там?
— Это у вас что там, — раздражённо сказал Маурер. — Стоите на пляже, как туристы. Давайте на борт, Нионила горячий обед приготовила. С чесночными булочками.
Всё, дожали.
— Прошу, господа, на корабль, наш доктор настаивает.
Коротко перекинувшись фразами, островитяне быстро согласились.
— Только потом, уважаемый Тео, прошу вас к нам в дом, — выставил условие Эйнар, — хотя богатством похвастаться мы не сможем.
— Непременно заглянем, нам ещё многое предстоит осмотреть и принять правильные решения. Как и вам…
В кают-компанию набились все, свободные от дел, сидели, стояли, слушали рассказ островитян. Юра с Хвостовым и Гоблин с Данькой остались на берегу, они запускают наблюдательный шар, пока позволяет погода и освещение.
Эйнар и Хельга рассказывали по очереди, каждый после прохождения медосмотра. Проблемы, как и ожидалось, выявились у мужчины: рана на руке, следствие неудачного падения на камни, с ним Света работает до сих пор — вскрывает, обеззараживает, колет, всё полным комплектом. Но и Хельгу с дочкой идеально здоровыми назвать никак нельзя, болячек за время полудикого пребывания на острове накопилось у каждой предостаточно.
