Комментарий:
А вот и ответы «Как «, и «Для чего». И с небес мы вновь падаем на грешную землю. Все эти духовные подвиги – чтобы стать всего-навсего царем? Чтобы быть в безопасности? Но может быть, путь Дао и стоит того?
17
Простые люди знали, что они имели великих людей. Они их любили и возвышали. Затем они их боялись и презирали. Поэтому, кто не заслуживает доверия, тот не пользуется доверием (у людей). Кто вдумчив и сдержан в словах, тот приобретает заслуги и совершает дела, и народ говорит, что он следует естественности.
Вот этот раздел тоже вызывает желание предложить свой вариант перевода:
太上，不知有之；
Наивысший, о ком не знают, что он есть;
其次，亲之、誉之；
За ним, любимый и прославляемый;
其次，畏之；
За ним, внушающий страх;
其次，侮之。
За ним, презренный.
信不足焉，有不信焉，悠兮其贵言。
Кто не доверяет, тому и не доверяют, редкие слова – самые ценные.
功成事遂，百姓皆谓"我自然"。
Если дело удалось, народ говорит, что это произошло само собой.
Комментарий:
Уж не знаю, как так устоялось в нашей переводческой традиции, но 不知 все же «не знают».
Лучший властитель – о котором даже не знают, что он есть. За ним следует тот, кого любят и почитают. Еще хуже тот, которого боятся. Хуже всех тот, кого презирают. Кто сам не доверяет другим, тому не верят. Кто много думает – говорит мало. Как ты не совершай подвиги, народ скажет, что все случилось само собой.
Вот и пошел «второй слой». Отшельнику, скрывшемуся на горе, прозревающему Великий Предел, и отказавшемуся от дуальности мира – правители безразличны. Ну не видит он различий плохой – хороший! А кому это не безразлично? А тому, кто сам хочет быть правителем. Тогда снова возвращаемся к вопросу: «Зачем ахинею разводить». Вероятней всего, чудес не бывает. Дао предков – это Дао предков, а вот автору «Дао Дэ» очень даже хочется «порулить самому». Скажем так, вопросы политики ему не чужды.
18
Когда устранили великое Дао, появилась «гуманность» и «справедливость». Когда возникло мудрствование, возникло и великое лицемерие. Когда шесть родственников в раздоре, тогда появляется «сыновья почтительность» и «отцовская любовь». Когда в государстве царит беспорядок, тогда появляются «верные слуги».
Комментарий:
А вот и рецепты всеобщего счастья. Вернуться к изначальному Дао. А кто имеет правильное его понимание? Это же повторение трагикомедии Конфуция – тот тоже все (в плане Дао и Дэ) имел, все понимал, амбиций был немереных, но рулить? Кто б ему дал!
Если у человека все в порядке, ему мудрствование ни к чему. А если не в порядке – вряд ли поможет. Определить это можно. Научить – нельзя.
19
Когда будут устранены мудрствование и ученость, тогда народ будет счастливее во сто крат, когда будут устранены «гуманность» и «справедливость», тогда народ возвратится к сыновьей почтительности и отцовской любви, когда будут уничтожены хитрость и нажива, тогда исчезнут воры и разбойники. Все эти вещи происходят от недостатка знаний. Поэтому нужно указывать людям, что они должны быть простыми и скромными, уменьшать (личные желания) и освободиться от страстей.
В этом месте автор совершенно не согласен с переводом Ян Хин-шуна. Авторский вариант перевода:
绝圣弃智，民利百倍；
Отказаться от священного, отбросить мудрость, богатство народа возрастет стократно;
绝仁弃义，民复孝慈；
Откажитесь от гуманности-жэнь и справедливости-и, народ вернется к сыновьей почтительности и родительской любви;
绝巧弃利，盗贼无有。
Откажитесь от искусного, отбросьте прибыль, грабители исчезнут.
此三者以为文不足，故令有所属；
Эти три вещи полагают от недостатка знаний, но причина в их наличии;
见素抱朴，少私寡欲
Созерцай скромное, сохраняй простоту, уменьшай эгоизм, сдерживай желания.
Комментарий:
«… нужно указывать людям, что они должны быть…» – В век демократии и свобод личности это звучит даже не наивно. Перевод ли плох, или это наивность автора трактата? Есть очень сильные подозрения, что в эпоху «научного коммунизма» это не могло быть случайностью. Так, или иначе, но в «отдельно взятой стране» этот рецепт не сработал. Да и нигде он не работает. Все хорошо в идеале, но попробуй-ка укажи, что «нужно быть проще, освобождаться от страстей»!
Такой перевод уж очень напоминает пас в сторону коммунистической элиты СССР. Переводчик творил в суровые годы научного коммунизма, когда идеи создания нового человека были сильны, как никогда.
