Любопытно, что жесточайшая дисциплина и суровость подготовки сочеталась с заботливостью руководства лагерей по отношению к молодым эсэсовцам из охраны, находившимся вдали от семьи. За этим группенфюрер СС Теодор Эйке следил особенно требовательно. Видимо, именно такой он представлял себе по детским воспоминаниям отеческую любовь.
Вся работа по налаживанию деятельности концлагерей держалась в тайне. Разумеется, многие знали об их существовании, догадывались о жизни и смерти заключенных, но официальных данных не публиковалось. Казалось бы, с началом второй мировой войны значимость этих секретов должна была снизиться, и охранять их можно было с меньшей тщательностью. Ничего подобного!
В первых же числах сентября 1939 года в глубочайшей тайне три полка СС под руководством Теодора Эйке соединились с формированиями службы безопасности (СД), возглавляемой Рейнхардом Гейдрихом, и вошли в оккупированную Польшу. Так впервые приступили к активным действиям знаменитые айнзатцкоманды, детище Вальтера Шелленберга, главы IV-го «Е» отдела СД, занимавшегося контрразведкой. Главной задачей этих подразделений было подавление любого сопротивления вермахту со стороны гражданского населения. Побочными задачами, а цо сути основными, были уничтожение евреев, коммунистов, цыган, всех недовольных «новым режимом» и, разумеется, массовый грабеж. Грабеж был поставлен во главу военной концепции: в закрытых приказах офицерскому составу предписывалось возбуждать у солдат материальную заинтересованность в войне. Любопытно, что самого Теодора Эйке больше всего интересовала не прибыль от операций, а их организационная сторона. По разработкам генерального штаба в состав одной айнзатцкоманды должны были входить в обязательном порядке 350 эсэсовцев, 150 транспортников (шоферов и механиков), 100 сотрудников гестапо, 170 — криминальной полиции, 30 — СД, человек 80 от местной полиции и около сотни технических работников. Планировалось доводить общую численность одной команды до 1500 человек, среди которых обязательно должны были быть, как минимум, 20 женщин. Инструкциям, спущенным сверху, Эйке подчинялся беспрекословно.
Военными действиями операции айнзатцкоманд назвать было трудно. Они грабили и уничтожали польских политических лидеров, ксендзов, интеллигентов и евреев. В Люблине была проведена беспримерная по цинизму и глупости акция: эсэсовцы сожгли все синагоги, пытками от раввинов добились письменных признаний, что поджог они совершили с провокационными целями, после чего оштрафовали еврейскую общину за умышленный поджог. Поскольку все делалось демонстративно, то огромное количество свидетелей невольно становились ярыми противниками нацизма. Впрочем, разнузданная жестокость всегда бессмысленна. Свобода, предоставленная дикарю, не может принести ничего другого, кроме дикости.
В Польше также впервые эсэсовцы начали реализовывать программу эвтаназии, которую Гитлер утвердил 1 сентября 1939 года указом об умерщвлении и стерилизации «неизлечимо больных». В списке, приложенном к указу, значились не только инвалиды, хронические и психические больные, но и «умственно неполноценные идейные противники возрождения Германии». Почти все пациенты польских психиатрических лечебниц были уничтожены. Интересно, вспоминал ли тогда Эйке, что сам он всего несколько лет назад считался «психически больным, представляющим общественную опасность»?
Епископ Мюнстерский граф фон Гален в своем обращении к полицай-президенту мюнстерской прокуратуры писал: «Только нравственно и психически неполноценному человеку могла прийти в голову мысль уничтожать беззащитных больных людей». О нравственной полноценности группенфюрера СС говорить не приходится — его ущербность бросается в глаза. Что же касается психического здоровья, то кроме депрессивно-маниакального синдрома с ярко выраженным садомазохистским комплексом, у него заметны и некоторые признаки раздвоения личности. Теодор Эйке постоянно разрывается между двумя своими основными психосоциальными ролями: бесстрашного до самозабвения воина и палача-изувера, издевающегося над беспомощными жертвами. Если до 1939 года это проявляется в разных условиях и может объясняться гипертрофированной мизантропией, ненавистью ко всем представителям человечества, взращенной бесчеловечным отношением к нему в детстве, то со временем эта акцентуация переходит в устойчивое мировосприятие: все окружающие делятся на опасных врагов, которых необходимо уничтожать в бою, слабых врагов, которых следует всеми доступными способами подавлять, и тайных врагов, которых нужно как можно быстрее выявить и уничтожить. Ключевым словом здесь, безусловно, является «враг». К сожалению, в характеристике личности Теодора Эйке преобладают медицинские термины, но каждый рассматриваемый объект требует соответствующих именно ему методов анализа.
