— О, ты наконец-то переходишь на темную сторону?
Эмили рассмеялась:
— По крайней мере, на темной стороне предусмотрен секс без обязательств.
— Это — для меня, но ты-то у нас хорошая воспитанная девочка с крепкими моральными принципами.
— Да уж… А теперь вспомни, куда меня это привело. — Эмили повернула голову в сторону прихожей, откуда донесся стук. — Ко мне кто-то пришел.
— Черт! Давай увидимся сегодня вечером после семи.
— Жду тебя в восемь тридцать в «Юпитере».
— Хорошо. Я надеюсь услышать подробности. С днем рождения, сестренка.
Эмили отключила телефон. Стук в дверь становился все нетерпеливее. Она нахмурилась и крикнула:
— Иду-иду!
Скорее всего, старый почтальон стучится к ней, чтобы в очередной раз пожаловаться на отсутствие у нее почтового ящика.
Направляясь к двери, Эмили взяла с полки резинку и стянула волосы в хвост.
Собственно, проблема была не в Заке, а в ней. Два года она организовывала каждую минуту его жизни, работая по двенадцать часов и экономя каждый доллар. Теперь у нее скопилось достаточно денег, чтобы начать собственный бизнес. Отпуск понадобился ей для того, чтобы подготовить Зака к отсутствию незаменимого личного помощника, то есть к ее увольнению. В итоге же Эмили превратилась в скорую помощь для пьяного босса.
— Джордж! — Она повернула ключ в замке и распахнула дверь. — Может, хватит уже стучать в…
— Что это такое?! — На пороге стоял рассвирепевший Зак Прескотт, сжимая мятый листок бумаги.
Эмили инстинктивно сделала шаг назад. Зак никогда не кричал ни на нее, ни при ней. Он позволил себе это один-единственный раз год назад, в разговоре с отцом.
— Это мое заявление об уходе, — тихо ответила Эмили.
Его зеленые, с оливковым оттенком глаза сузились.
— Почему ты увольняешься?
В душе нарастало волнение. Ощущение было такое, будто внутри Эмили кружила стайка бабочек. Зак был одет в темно-серые брюки и белоснежную рубашку с длинными рукавами. На нем был шелковый галстук с зелено-синим рисунком, который она подарила ему на прошлое Рождество. У него была потрясающая фигура, но именно лицо прежде всего привлекало внимание: красивые строгие черты, доставшиеся ему от брюнета-отца и светловолосой зеленоглазой матери-шведки. При виде его хорошо выбритых щек и подбородка внутри у молодой женщины все сжалось, а в венах запульсировало горячее желание.
Она моргнула, пытаясь прогнать наваждение:
— Потому что я ухожу.
— Но ты не можешь уйти.
Зак подался вперед, и она отошла в сторону, уступая ему дорогу. Он вторгся в ее пространство и словно поглотил все, что ее окружало. В маленькой однокомнатной квартирке Эмили даже воздуха как будто стало не хватать.
Она медленно вздохнула, и ее нос уловил особый свежий запах его лосьона после бритья, пробуждая интимные эмоции и воскрешая в сознании приятные воспоминания. Стараясь избавиться от подступившего к горлу комка, Эмили сглотнула и медленно закрыла дверь.
Зак остановился на середине гостиной. Она скрестила руки на груди, заметив его быстрый проскользнувший по ней взгляд. «Я же почти голая», — всполошилась Эмили, плотнее запахнула халат и завязала пояс. Напряженный взгляд Зака был по-прежнему направлен прямо на нее. Он всегда смотрел так — словно проникал во все мысли собеседника, но не позволял при этом прочитать свои. Сейчас он был совершенной противоположностью тому Заку, которого она видела в четверг ночью, незащищенному и уязвимому.
— Ты не можешь уйти, — проговорил он снова, нахмурившись.
Эмили моргнула:
— Почему?
— Во-первых, твоя замена — по-моему, Эмбер — никуда не годится.
— Ее зовут Эбони. Она из отдела маркетинга.
— Так вот, эта твоя Эбони запуталась в файловой системе.
— Понятно. — Эмили заметила, что Зак массирует шею. После двух лет работы бок о бок ей было понятно — это верный признак того, что у него болит голова. На мгновение в женщине проснулась жалость.
— И она кладет сахар в мой кофе.
«Боже, я его избаловала!» — подумала Эмили, а вслух заявила:
— Дай угадаю! Она не напоминает тебе о том, что надо поесть.
— От ее ужасных духов у меня болит голова. Это не смешно. Вся прошедшая неделя была для меня просто ужасной. Ты должна вернуться, ты нужна мне.
