— Когда это было? — спросила Бронте с глубоким беспокойством.
— Перед отъездом. Я был у них дома. На ней было много косметики, но я разглядел синяк.
Бронте вздрогнула.
— Как это произошло?
— Откуда мне знать? Могу спорить, что она не ударилась о дверной косяк.
— Его необходимо остановить, — сказала Бронте.
— Как? Он как экспресс, въезжающий на станцию.
— Я Макса не отдам, — пылко заявила Бронте.
— Бронте, я не смогу тебя защитить. — Нат в отчаянии сжал голову руками. — Я бы хотел, но Карл меня на куски разорвет. Иногда мне кажется, что он совершенно свихнулся.
Рев, похожий на грохот извержения Кракатау[3], заставил Ната содрогнуться.
— Бронте, я вынужден ему помогать, — извиняющимся голосом проговорил он. Страх боролся в нем с желанием остаться с Бронте. — Ты скажешь мне, где прячется мальчишка? Я постараюсь сделать так, чтобы он вернулся домой в целости.
В течение пятнадцати минут мужчины обыскивали дом, подвал, в который мог протиснуться разве что опоссум, и земельные владения. Если Гилли с Максом находились где-то на краю джунглей, они увидели бы этот обыск; Бронте успокаивала себя этой мыслью. Гилли там никто не найдет, если она решит прятаться. Из Гилли получился бы прекрасный партизан. В этом состояло единственное утешение Бронте. Но всюду они прятаться не могли.
Бронте подошла к буфету, где, как она знала, Гилли хранила винтовку 22-го калибра. Впрочем, такого свирепого носорога, как Брандт, остановит, пожалуй, только 303-й калибр. Дело слишком плохо, думала Бронте. Ей не хотелось прибегать к оружию. Оружие может причинить жестокий ущерб. С другой стороны, в крайних обстоятельствах оно может послужить средством защиты. Ее отчим не наделает глупостей, если воспримет ее всерьез, увидев у нее в руках винтовку. С чувством триумфатора она подумала о том, что Брандт понял: отныне она его не боится. Или, во всяком случае, не боится настолько, чтобы превратиться в медузу.
Тем не менее, она дрожала всем телом, когда подходила к буфету и прислушивалась к тому, как ее отчим орет на Ната. На ее коже выступил холодный пот. Ну конечно. Винтовки там нет. Гилли ее перепрятала. Где же Стивен? Пожалуйста, Стивен, пожалуйста, где ты? Даже если он выехал немедленно после ее звонка, пройдет вечность, пока он доедет до плантации.
Несколько секунд спустя она увидела Ната, который выглядел так, как будто он измучен жарой и яростью ее отчима. Оскаленные зубы Брандта и его горящие глаза, краска на щеках делали его больше похожим на дьявола, чем на человека.
— В последний раз тебя спрашиваю, глупая корова: где мой сын?
Бронте сама удивилась, когда заорала в ответ:
— Нет его в доме! Спрятался где-нибудь. Если ты еще не сообразил, дом стоит у самых джунглей.
— Лжешь!
Внезапно Брандт схватил ее за плечи и тряхнул, как куклу.
— Карл, прекрати. Оставь ее в покое.
Нат собрал все свое мужество.
Вместо ответа Брандт выволок Бронте в прихожую с такой силой, что она ударилась о стену и ушибла голову. Звезды долго сыпались у нее из глаз.
— Это отвратительно.
Нат, маленький и легкий, как пушинка, по сравнению с Карлом, набросился на него и тут же тоже отлетел в сторону.
— Не двигаться, оба, — прорычал Брандт сквозь стиснутые зубы. — Я могу подождать. Когда-нибудь они придут.
Бронте выпрямилась; от удара у нее кружилась голова. Она прижала ладонь к затылку. Шишка уже вздувалась. В нескольких футах от нее на полу бесформенной кучей лежал Нат, от шока потерявший дар речи.
Ничто в тепличной, комфортабельной жизни не готовило Ната Сондерса к тому, что ему придется ссориться с таким человеком, как Карл Брандт. Что за ярость! Что за сила! Какой слепящий взгляд! Он думает, что знает партнера своего отца; теперь он понял, что, привыкнув за долгие годы к брандтову прикосновению Мидаса, вовсе не знал этого человека. Мысль о том, что может произойти с Бронте, с Максом, даже с ним самим испугала его. В его мире цивилизованные люди не приучены к насилию.
Бросив на противников уничтожающий взгляд, как на нашкодивших детей, Брандт вышел на переднюю веранду. В воздухе послышался гул вертолета.
— Это еще кто такой? — выкрикнул Брандт, обращаясь к Бронте.
