Мне так хотелось быть рядом с ней.
Мистер Андерсон: Всем спасибо за присутствие. Сегодня мы обсудим, как устроить свою жизнь после превращения.
Лягушонок: Мн нкгда не нрвилсь пруд, и сейчс они мне бльше нравться не стли.
Молчунья: Лягушонок, почему нет?
Лягушонок: Пчму нет???? Они же ткие… мкрые!!!
Молчунья: Но ты же водоплавающее.
Лягушонок: И что?
Молчунья: Ну, ты предпочитаешь жить на суше, а не в воде, хотя спокойно можешь дышать под водой. Почему? Мне правда интересно знать!
Лягушонок: да птм что у мня все уплыват!
Чудовище Нью-Йорка вошел в чат.
Чудовище Нью-Йорка: Можем начинать. Я здесь.
Молчунья: Мы начали уже.
Чудовище Нью-Йорка: Я прикалываюсь.
Мистер Андерсон: Чудовище, с тобой никогда нельзя быть уверенным. Добро пожаловать.
Чудовище Нью-Йорка: Я переезжаю на этой неделе. Пока не знаю куда.
Молчунья: У меня небольшое объявление.
Мистер Андерсон: Мы тебя слушаем, Молчунья.
Молчунья: Я решила покончить с этим.
Лягушонок: Пкнчить с прврщеним?
Молчунья: Да.
Чудовище Нью-Йорка: И зачем тебе этот идиотизм?
Мистер Андерсон: Чудовище, это невежливо.
Чудовище Нью-Йорка: Но это же глупо! Зачем рисковать, у нее же нет второго шанса.
Молчунья: Чудовище, я много думала над этим.
Медведь вошел в чат.
Молчунья: Я понимаю, без риска, огромного риска, здесь не обойдется. Если не найти парня, я превращусь в морскую пену. Но мне кажется, я могу пойти на это ради настоящей любви.
Медведь: Морскую пену?
Лягушонок: Нстощя лбвь стот этго.
Чудовище Нью-Йорка: Могу я сказать кое-что?
Лягушонок: А тбе рзве мжт кт-то помшать?
Чудовище Нью-Йорка: Все парни — придурки. Ты можешь пустить коту под хвост свой шанс ради парня, который этого не заслуживает. Никто не стоит, чтобы ради него становились морской пеной.
Молчунья: Ты даже не знаешь его!
Чудовище Нью-Йорка: Так же, как и ты. Ты в море — он на суше.
Молчунья: Я знаю все, что мне требуется. Он совершенен.
Лягушонок: Я уврн, эт так и сть.
Чудовище Нью-Йорка: Я просто стараюсь быть реалистом. Он может не обратить на тебя внимание. Ты же говорила, что должна будешь стать немой.
Молчунья: Я спасла его, когда он тонул. О, забудьте об этом.
Лягушонок: Млчнья, чудвще оно и в Африке чудвище. Не пзволй ему влять на тбя.
Молчунья покинула чат.
Чудовище Нью-Йорка: Извините, но в Нью-Йорке действительно трудно быть чудовищем.
В следующем месяце я переехал. Отец купил особняк в Бруклине [4] и сообщил, что мы переезжаем туда. Магда упаковала вещи без моей помощи.
Первым, на что я обратил внимание в доме, были окна. Старинные, привлекающие внимание, окна с причудливыми рамами. У большинства домов в квартале были окна с лёгкими шторами или затеняющими навесами, выходящими на усаженную деревьями улицу. Отец, видимо, не хотел, чтобы я смотрел на деревья или, что главное, чтобы никто не смотрел на меня. В нашем доме были плотные, тёмные деревянные жалюзи, которые, даже будучи открытыми, задерживали большую часть солнечного света и загораживали открывавшийся перед ним вид. Я мог чувствовать запах свежих досок и краски, и понял, что жалюзи новые. На каждом окне была установлена сигнализация, на каждой двери — камера видеонаблюдения.
Здание имело пять этажей, каждый из которых был почти столь же просторным, как наша квартира на Манхэттене. Первый этаж представлял собой полноценную квартиру с собственной гостиной и кухней. Здесь буду жить я. Огромный плазменный экран занимал большую часть стены гостиной. Там были DVD-плеер и целый стеллаж блокбастеров. Всё, что нужно инвалиду.
За спальней располагался зимний сад, настолько убогий и тёмный, что я бы не удивился, увидев там перекати-поле. Сад обрамляла деревянная ограда, судя по виду, новая. Даже, несмотря на то, что в ней не было никаких ворот, на ограду была наведена камера на тот случай, если кто-нибудь всё же вторгнется на территорию. Отец хотел исключить любую вероятность, что кто-то увидит меня. А я не собирался выходить на улицу.
В продолжение темы об инвалидности, в кабинете рядом со спальней располагался ещё один плазменный экран, только на этот раз с PlayStation. Книжные полки были заставлены играми, но там абсолютно не было книг.
