— Как я могу забыть обо всем, когда моя мать мертва?
— А как иначе? — Настаивала Меньяра. — Время твоей матери пришло. Она сейчас счастлива, что может видеть тебя и…
— Не говори мне такого, — выдавил он сквозь сжатые зубы. — Ненавижу это дерьмо. Она не счастлива. Как она может быть счастлива?
Меньяра вновь покачала головой.
— Тогда уходи и не нарушай ее покой своей ненавистью. Ей здесь не место. Твоя мать заслуживает от тебя лучшего.
Он открыл рот, чтобы возразить.
— Я не хочу ничего слышать и твоя мать тоже, упокой Господь ее душу. Убирайся отсюда. И не возвращайся, пока твой разум не прояснится, и ты не начнешь думать о ком-то кроме себя. Ты меня слышал?
Ник сузил глаза. Он бы поспорил с ней, но знал, что если Меньяра в таком настроении, разговаривать с ней бесполезно.
Чувствуя отвращение ко всему происходящему, он развернулся и ушел, не зная толком, куда идти. Он просто побрел по направлению к Конти[3]. Улицы до странного знакомые, и в то же время такие пустые. В это время года тут должны были сновать толпы туристов. Владельцы магазинов обычно поливали из шлангов улицы и балконы.
Вместо этого он видел лишь оранжевые бочки и строительные леса. Звуки перфораторов пришли на смену утреннему джазу и гудкам. Боль заполнила каждую частичку его тела…
Он дошел до Акме Оустер Хаус[4] на улице Ибервиль. Господи, сколько раз он обедал тут? Сколько шуток и бокалов пива он разделил в нем со своей матерью и друзьями?
Ресторан выглядел, как прежде, лишь посвежевшим после реконструкции. Ник стоял у окна, наблюдая, как официанты принимают заказы, а люди болтают, пока его взгляд не упал на столик в задней части.
Его сердце остановилось. Там был Кириан Хантер с женой и дочерью Мариссой и малышом, которого Ник еще не видел. Они смеялись, разговаривая с другими людьми, которых Ник когда-то звал друзьями: Вэйном и Брайд, Джулианом и Грейс. Но больше всего его поразило то, что рядом с ними сидели Валериус и Табита. Учитывая, что Табита была сестрой-близнецом Аманды, не это шокировало.
Именно присутствие Валериуса ошарашило его.
Он был заклятым врагом Кириана и Джулиана: его семья обманом захватила Кириана в плен и убила, а потом уничтожила людей и страну, защищая которую они оба погибли. Веками эти трое вынашивали жаркую ненависть по отношению друг к другу.
А теперь Кириан протягивал своего сына человеку, которого поклялся обезглавить…
Как это могло случиться?
— Ник?
Он резко дернулся, услышав позади тихий шепот. Это была сводная сестра Страйкера — Сатара. Высокая и стройная, она была сосредоточием женственной красоты и очарования.
Он отступил, чтобы другие не заметили его.
— Что ты тут делаешь?
— Я почувствовала нечто странное в тебе и решила проверить, чем это вызвано.
Ник ненавидел, что, разделяя с ней кровь, он позволял ей разделять и свои чувства. Его раздражало, что кто-то может «прочитать» его.
— Ничего не случилось. Отправляйся домой, Сатара.
Она склонила голову, будто пытаясь рассмотреть Кириана и остальных.
— Интересно, не так ли? Почему Ашерон вернул их к жизни, но отказался сделать тоже самое для твоей любимой матери? Хотелось бы знать, почему он предпочел их.
— Мне не нужно, чтобы ты тыкала пальцем в эту рану.
— Да. Уверена, что она все еще свежа.
Она даже представить не могла, насколько.
— Но, — продолжила Сатара, подходя ближе, чтобы прошептать ему на ухо, — Почему они должны сидеть тут, наслаждаясь жизнью, когда твоя мать мертва?
— Не начинай, Сатара. Этот человек и его семья — все, что у меня осталось.
Девушка склонила голову.
— Так ли это? Как ты думаешь, что они скажут, когда узнают, что ты Темный Охотник, переметнувшийся к Даймонам? Что с твоей помощью Страйкер может видеть и слышать их?
Он попытался отойти, но она остановила его. Длинные ногти впились в плечо.
— Старая стерва Вуду сказала тебе, что Ашерон помогал людям в Новом Орлеане после урагана, но она не поведала тебе, кто его мать?
Ник замер.
— У Эша есть мать? Живая?
Сатара улыбнулась.
— О-о, еще один секрет, в который он тебя не посвятил, да? Такой вот он лучший друг. Разве тебе не интересно, что еще он тебе не сказал?
