— Нет, — созналась Лиза.
— Вот видите! А мне, думаете, понятно что-нибудь? От этого можно сойти с ума. И у нас ведь дети! У Алины и Олега двое сыновей, а у меня с Ириной дочь и сын. Алина оставила у себя сыновей, а Ирина оставила моих сына и дочь. Но я хочу, чтобы сына она отдала мне, взяв взамен сына Олега и Ирины. Олег хочет взять обоих сыновей и мою дочь для Ирины в придачу. Алина хочет оставить обоих сыновей и взять еще мою дочь. Ирина хочет оставить моих сына и дочь и взять сына Олега и Алины в придачу. Как быть?
— Не знаю.
— И никто не знает.
— А если вам вернуться друг к другу? Вам к своей жене, а Олегу к своей.
— Если бы так просто! — возразил Максим. — Ирина не может простить мне измену с Алиной, которую она ненавидит. А Олег не может простить Алине измену со мной, которого он ненавидит. Ирина и Олег очень схожи, они принципиальные и резкие люди. То есть — тупик! И выход один. То есть даже два. Первый: Олег изменяет Ирине с кем-то, Ирина оскорбляется и возвращается ко мне. Одновременно и Алина изменяет мне с кем-то, я оскорбляюсь и воссоединяюсь с Ириной. Это понятно?
— Да.
Максим долго смотрел на Лизу и вдруг воскликнул:
— Так вы же можете мне помочь!
— Каким образом?
— Вы красивы. Вы стройны!
Он полез под стол, чтобы проверить свое мнение о стройности Лизы, осмотрев ее ноги.
С трудом вылез и подтвердил:
— Очень стройны. Олег таких любит. Соблазните его, совратите его, а?
— Нет. Я не специалистка в этих вещах.
— Жаль. А не знаете такую, которая бы согласилась? Не за деньги, денег у меня нет. Из интереса разрушить семью. Ведь есть женщины, которые обожают рушить семьи! У них хобби такое. Есть?
— Наверное. Но я таких не знаю. Хотя…
Лиза вспомнила о лучшей подруге Люське. Ей, что ли, свинью подложить — ради хохмы?
— Хотя, возможно, есть одна…
— Умоляю! — воскликнул Максим и тут же вытащил блокнот.
Лиза продиктовала, а он корявыми большими буквами записал имя Люськи и нацарапал ее телефон.
— Премного благодарен. Я как, не напился еще?
— Нет. Но еще немного, и напьетесь.
— Нельзя. Если я напьюсь, я захочу прийти туда. К Ирине. А она терпеть не может меня пьяного. А Олег посмеется надо мной.
— Не пейте больше.
— Но я хочу!
— Я вам не дам.
— Ни капли?
— Нисколько.
— Спасибо… Вы меня спасли…
Он встал, поцеловал руку Лизы, встряхнул головой — и удалился почти ровной походкой.
Играла негромкая музыка.
Лиза, считая, что заработала вино, налила себе и стала пить понемногу.
Она не удивилась, когда к ней подсел мужчина почти карикатурного вида: коротко стриженный, толстый (вернее, мощный, большой), поверх пиджака вишневого цвета — златая цепь с крестом, усыпанным брильянтовой крошкой.
— Полчаса на тебя гляжу, — сказал он.
Лиза промолчала.
— Вид у тебя кошмарный. В смысле одежки. Интеллигентка, что ль?
— Вроде того.
— А это что за хмырь был?
— Так, знакомый.
— Ты замужем?
— Да.
— Если бы тебе приличный прикид, ты бы королева была. Ты это знаешь?
— Знаю.
Наглость этого человека была настолько естественной и добродушной, что Лиза не обижалась на него.
— Как зовут? — продолжал он допрос.
— Вероника. Или Ника.
— Мне нравится. А меня — Зеленый. Это кличка. Имя тебе не обязательно знать.
— Это точно.
— У меня был миллион баб, — сообщил Зеленый.
Лиза молча показала, что рада за него.
— И ни одной порядочной!
Лиза выразила сочувствие.
— У меня мечта с детства — поиметь порядочную женщину. Ты порядочная, за километр видно.
— Вы хотите меня поиметь?
— Да. Я проездом, в гостинице «Гранд». Пойдем ко мне?
— Нет.
— А за деньги?
— Нет.
— Хорошие деньги.
— Нет.
— Вот так всегда!
— Но поймите, если я пойду за деньги, то я не буду уже порядочной женщиной. И ваша мечта не сбудется, — объяснила Лиза.
— Ты еще и умная к тому же, — удивился Зеленый. — Ладно. Всего хорошего.
Он грузно поднялся и вдруг опять сел.
— Ты пойми, — сказал он. — Я с вида жлоб жлобом и срок тянул, но у меня тонкая душа. Я стихи люблю и сам пишу, но никому не рассказываю. Ты пойми. Моя душа зависит от других. Со зверями я зверь, с людьми я человек. Но людей почти нет вокруг, поэтому я зверь. А женщины мои все заразы. И моя душа ими отравилась. А через порядочную женщину она, то есть душа, может, подлечится. Понимаешь?
