Очкарик развернулся и бесстрашно повел свою машину по ухабистой разбитой улице, беспощадно тряся ее на выбоинах и колдобинах, словно желая добить, чтобы ни она не мучилась больше, ни он.
Выехали на магистраль.
Лиза смотрела вокруг с любопытством, ничего не узнавая.
Потом решила попытаться выяснить, с кем же она едет.
— Васенька… — произнесла она как бы машинально. Если он Васенька, то спросит: «Что?» Если не Васенька, спросит: «Какой Васенька?» И она скажет: «Роль учу. Интонацию не могу найти».
Очкарик спросил:
— Что?
Значит, Васенька…
— Ничего, — сказала она. — Соскучилась.
— А уж как я!
Вскоре он остановил машину в переулке, где кособочились несколько старых двухэтажных домов, некоторые с пустыми окнами, предназначенные на слом.
Они вышли.
— Минут через пять, ладно? — сказал Васенька и пошел по переулку к пятиэтажным панельным домам, на которые этот переулок выходил.
Вот еще новости! Очевидно, это для конспирации: сначала он идет в квартиру и, если там все в порядке, ждет ее, а если вдруг опасность — возвращается.
Она должна через пять минут прийти. Но какой дом, какая квартира?
Васенька свернул, Лиза быстро пошла за ним. Вот он миновал один дом, другой, а в третий вошел.
Дом и подъезд она теперь знает, но от этого не легче.
Она вошла в подъезд.
На лестничную площадку выходят двери трех квартир. Три на пять — пятнадцать. И как его найти среди этих пятнадцати квартир?
Нужно подождать. Он встревожится и сам обнаружит себя.
Так и вышло. Через несколько минут послышался звук открываемой двери. Васенька перегнулся через перила второго этажа.
— В чем дело? — шепотом спросил он.
— Ничего. Голова закружилась.
И она стала подниматься.
— Голова закружилась? Сроду у тебя этого не было!
— Не знаю… Как-то вдруг… Все-таки возраст! — не восемнадцать лет!
— Кто бы говорил!
Васенька впустил ее в квартиру и тут же, у двери, принялся жадно обнимать, шаря руками по телу.
— Сейчас мы тебя полечим! Сейчас все пройдет! — зашептал он ей в ухо. И подхватил ее на руки, и понес.
Мельком она увидела обстановку незнакомой квартиры.
(Вспышка: РАСПАШОНКА, ЭТО НАЗЫВАЕТСЯ — «РАСПАШОНКА»! Распашонка — трехкомнатная квартира, которая делается из двухкомнатной: одну комнату разгораживают, деля ее на спальню для родителей и детскую, а проходная становится общей, залом. Но разменять такую квартиру все равно трудно, а на две однокомнатные практически невозможно без большой доплаты. Она это помнит! Но почему помнит, зачем помнит?)
Васенька отнес ее в крохотную спальню, где помещалась только постель, уложил ее. Потянулся губами к ее губам.
— Подожди, — сказала она. — Никак не проходит.
— У тебя просто давление упало. Ничего страшного.
— И мерзну почему-то.
— А ты под одеялко. Барахлишко снимай свое — и под одеялко, и грейся. А я сейчас.
Он вышел, она накрылась одеялом, не снимая «барахлишка». Одеяло пахло чем-то чужим, не мужским, а женским: дезодорант или духи. Он спит под ним со своей женой. И естественно, встречаясь с Лизой, не меняет постельного белья: для конспирации. Иначе жена спросит: почему свежая простыня, наволочка, пододеяльник? Словам его, что хотел сделать сюрприз, не поверит. Господи, какие пошлые мелочи…
Васенька появился с чашкой в руке:
— Выпей кофе. И давление поднимется, и согреешься! А почему мы одетые еще?
— Сейчас. Не спеши.
— Дело ваше. Ничего, я сам горячий, я тебя после кофе окончательно согрею.
И Васенька, не стесняясь ее (да и кто любовницы стесняется?), разделся, демонстрируя тощее тело, поросшее кое-где рыжеватыми волосами; ребра обтянуты бледной кожей. Забрался под одеяло, постучал для юмора зубами, показывая, что тоже замерз. Глядел на нее и ждал. Она пила кофе не спеша.
И думала примерно так: хочу я все вспомнить или не хочу? Если хочу, нужно пробовать все варианты. Вдруг в момент сближения с этим Васенькой ее озарит? В конце концов, ее тело, судя по всему, не раз было в Васенькином владении, почему бы и сейчас… (Рука Васеньки стала гладить ее нетерпеливо и довольно бесцеремонно, как свою собственность.) Влечения — ноль. Вернее — минус. Он не нравится ей, этот Васенька. У него лицо не очень умного человека. Он слишком деловито и привычно уложил ее в постель. Лысина его не нравится…
