Ханна осмотрела довольно большой кабинет, в котором оказалась. Быть просто большим ему мешали кипы сваленных кое-как газет и нагромождение коробок, занимавших почти все свободное пространство. Единственным источником света служили витражные окна. В разноцветных солнечных лучах танцевала пыль, придавая кабинету своеобразный декадентский шарм. В отличие от зрения, другим органам чувств не так повезло. Особенно страдало обоняние: в воздухе витал малоприятный запах компостной кучи с отчетливым душком сигаретного дыма.
– Здравствуйте?
Не получив ответа, Ханна замерла на месте и прислушалась. От стоявшего в углу стола доносилось слабое похрапывание, однако того, кто его издавал, надежно скрывали стопки книг, пачки документов и груды другого хлама.
Ханна неуверенно направилась к источнику звука, по пути осторожно обогнув контейнер, где раньше находилось что-то вроде индийского карри, но теперь содержимое явно собиралось совершить невиданный прорыв в области биологии.
Подойдя к столу, Ханна сумела разглядеть за завалами бумаг копну волос, которая крепилась к голове. Именно оттуда и доносился храп.
– Здравствуйте?
Новая попытка возымела ровно тот же эффект, что и предыдущая.
Никакого.
Ханна громко откашлялась. Тоже безрезультатно.
Она осмотрелась по сторонам, взяла из высокой стопки поблизости книгу, с некоторым удивлением прочитала заглавие «Все пэры» Квирка, а затем с шумом бросила ее на пол.
– А-а! – завопил мужчина, резко подскакивая и размахивая руками, словно пытаясь отогнать невидимую осу. К его лицу приклеился лист бумаги, видимо приставший из-за слюноотделения во сне. – Я ослеп! Ослеп! – От суматохи прилипший документ спланировал на пол. Следом собиралась отправиться полупустая бутылка виски, задетая локтем, но ее успел ловко поймать виновник происшествия, который продемонстрировал неожиданно отточенные рефлексы. – Хвала Иисусу, – выдохнул он с облегчением.
– Раз, – голосом Грейс произнес оживший интерком, похоже погребенный под завалами бумаг.
– Но за что? – возмутился мужчина, оглядываясь по сторонам. – Если я нахожусь один, то это не считается. Это почти мысли вслух. Нельзя лишать человека права думать!
– Ты не один в кабинете.
– Конечно же… – в эту секунду он заметил Ханну. – А это кто такая?
– Здравствуйте, я…
Владелец кабинета поднял ладонь, жестом прося девушку помолчать.
– Ее зовут мисс Дринквотер… – пояснил голос Грейс.
– Уиллис, – поправила Ханна.
– Мисс Уиллис, – продолжила невидимая женщина. – И она пришла на собеседование.
– Что? Но зачем? Кто подал объявление?
– Ты и подал. Нам нужна новая Тина.
– Но мы недавно наняли новую Тину.
– Он уволился, помнишь? И бросил в тебя дырокол.
– Точно, – протянул мужчина, прикладывая руку ко лбу. – Так вот почему головная боль такая пронизывающая.
– Это произошло две недели назад, и дырокол в тебя не попал.
– А, теперь припоминаю. Он отлетел в как-его-там. Чудесный вышел спектакль.
– Точно не для Окса, который поранился. А голова у тебя болит по обычной причине.
– Ну да, ну да, – состроил кислую мину мужчина.
– Винсент Бэнкрофт, не смей корчить мне рожи!
– Откуда ты знаешь… – владелец кабинета недоуменно огляделся.
– Уж знаю.
– Да чтоб…
– Два.
– Но я же ничего не сказал! – гневно всплеснул руками Бэнкрофт.
– Собирался.
– Ты шутишь?
– Правила есть правила.
– Эти правила просто смехотворны.
– Хочешь, чтобы я продемонстрировала подписанное тобой соглашение, Винсент? Еще раз?
– Нет, не хочу, – проворчал мужчина. – Сомневаюсь, что оно вообще имеет законную силу. Я был пьян, когда заверял его.
– Если бы я ждала, пока ты протрезвеешь…
– Понял я, понял, – прервал невидимую собеседницу Бэнкрофт. – Большое спасибо, Грейс, что унизила меня в глазах соискательницы на должность Тины, – с этими словами он впервые внимательно посмотрел на Ханну, отчаянно моргая при этом и, похоже, стараясь сфокусировать зрение.
– Ха! – прокомментировала Грейс. – Как будто ты бы сам с этим не справился.
– Ну все, с меня хватит! – прорычал Бэнкрофт. – После собеседования я откопаю проклятый интерком и отключу его.
– Удачи с поисками в этом свинарнике.
