***
— Как ты? — спросила Света, завалившись поздно ночью в кровать и разбудив меня.
В двадцать втором веке фонетика русского языка изменилась: звуки «з», «с», «ч», «щ» стали произноситься несколько резче, а ударение наоборот сделалось более плавным, и в речи людей будущего появлялось какое-то прищебётывание. Свете такое произношение шло; оно делало её образ ещё милее и мягче, и в то же время усиливало ощущение фантастичности всего происходящего.
— Как ты? — повторила она.
— Fine, как говорят англичане.
— А по-русски?
— По-русски нельзя, а то недолго и правду сболтнуть.
— Так сболтни. Правду надоговорить.
— Правду?.. А она есть? — как и все люди, воспитанные на постмодернистском искусстве, я имел право сомневаться в существовании правды и объективной истины.
— Представь себе.
— И как она выглядит?
— Ты расскажешь, как себя ощущаешь, — вот и правда.
— Да? И зачем оно нужно?
— В твоей эпохе не знали, к чему говорить правду?
— Нет. А в твоей знают?
— Конечно! Ложь чуть не погубила мир. Если не приучиться к правде, рано или поздно конец света повторится.
— Да ну, ерунда какая! Я, конечно, не знаком с новейшей историей, но, наверное, конец света случился не из-за того, что говорили «fine».
— Именно из-за этого! Люди спрашивали: «Как там глобальное потепление?», — а им отвечали: «Fine, всё в порядке, его придумали свихнувшиеся экологи». Люди думали: «Как там ядерные ракеты?» — и отвечали сами себе: «Fine, всё под контролем, нечего забивать голову философскими проблемами». И когда началась мировая война, они улыбались друг другу на улицах и говорили: «Fine!».
— Это был другой «fine». Он касался всех, а мой касается только меня.
— Правду нужно говорить всегда. Чтобы приучиться к ней. Сначала она будет казаться сложной, грубой и невозможной, но пройдёт пара лет, и она станет не менее красивой, чем ложь. Да и вот чего я не понимаю… Зачем говорить «fine» мне, человеку, который хочет тебе помочь? Зачем усложнять то, что до предела просто? Ответь! — я же ответила тебе, зачем нужна правда.
— Ты, Света, только не обижайся, но рассуждаешь ты как ребёнок. «Правда», «правда»… Разве ты не слышала, что психологию никто не отменял? Или я пропустил что-то?
— К чему ты клонишь?
— К тому, что «fine» это не ложь. «Fine» это обходной путь. Правда, она, несомненно, вкусна и полезна. Но говорить её надо не сразу, не взваливать все свои проблемы на человека, которого знаешь всего несколько дней, как я — тебя. Люди боятся тех, кто взваливает на них свои проблемы. Да и само существование проблем, оно уже вызывает у людей неприязнь.
— Нет, — твёрдо сказала Света. — Раньше, может быть, вызывало. Когда проблемы можно было скрыть. А теперь у всех людей одни и те же проблемы. Их тщательно прятали — до тех пор, пока тайники с проблемами не заполнили всю Землю. Теперь твой «fine» выглядит нелепо.
— Прости. Я сказал его, чтобы…
— Чтобы что?
— Чтобы ты не испугалась и не убежала… Ха! Вот я и сболтнул правду!
Я сболтнул правду, а психологию никто не отменял. По моей интонации Света поняла, насколько сильно я не хочу, чтобы она испугалась и убежала, и теперь она убежит, испугавшись моей главной проблемы. Психологию никто не отменял, и Света услышала мои слова своим женским естеством. «Ага, — подумает женское естество. — Он боится, что я убегу».
— Знаешь, Света, если взять миллион человек, говорящих правду, и одного лжеца, лжец выиграет.
— Что выиграет?
— Что угодно. Счастье. Сердце женщины. Власть. Деньги. Сделает хорошую мину при плохой игре — и выиграет.
— Он будет выглядеть неестественно, и его сразу раскусят.
— Да нет. Его не захотят раскусывать.
***
Вот от чего люди устали сильнее всего: не ото лжи. Не ото лжи, а от её главнейшей помощницы: многозначности слов и поступков. Я хочу, чтобы люди имели цифровой мозг и говорили на языке нулей и единиц. 1 слово = 1 значение. 0 слов = 0 значений. Чтоб не разводили теории толкования моей речи, чтоб сразу понимали, о чём я говорю, а не выдумывали десять других смыслов, о которых я во время разговора и не подозреваю. Из-за Светиных умозаключений у меня у самого пропала уверенность в собственных намерениях. Зачем я сказал про «fine»? (Я нытик?)
