Время для воина толчком замедлило свое движение. Это зорг, узнал летящего ему в грудь зверя, Ингар. Падая на спину, он увернулся от смертельного удара правой передней лапой, одновременно вспарывая саблей живот, пролетающего над ним зорга. Переворачиваясь на грудь и отталкиваясь от земли руками, чтобы снова встать в оборонительную позицию, Ингар увидел, как вывалившиеся внутренности зверя по инерции пролетели вперед, по направлению прыжка, и зацепились за корягу, торчащую из ручья. Зверь, развернув свое тело еще в воздухе и приземлившись на все четыре лапы, прыгнул снова, выдирая из себя зацепившиеся за корягу внутренности. Зорг упал к ногам человека уже мертвым. Вырванные из тела зверя кишки, уносило вместе с кровавой пеной вниз по течению ручья.
Ингар медленно сполз спиной по скользкому боку валуна на землю. Пошел откат, так было всегда после того, как он растягивал ход времени. Все тело налилось свинцом, сердце бухало в груди, с трудом проталкивая кровь по сосудам. Трюк с растягиванием времени, проделанный только на одних внутренних ресурсах израненного тела, обошелся для воина дорого. Он почувствовал, что открылась рана на ноге и как вместе с вытекающей из нее кровью, уходит из тела жизнь. Ингар крепко до скрипа сжал зубы, нельзя сдаваться, нужно из последних сил бороться за жизнь. Несколько раз, глубоко вздохнув, он снова погрузился в ауру леса. В мозгу медленно проявлялась энергетическая картина окружающего мира. По стволам деревьев, от корней до каждой веточки плавно двигались светло-зеленые энергетические потоки. В ручье голубыми искорками плыли ауры рыбок. В кронах деревьев красными сполохами передвигались ауры белок, вниз по течению ручья были видны ауры кабаньего выводка, пришедшего на водопой. Высоко над головой Ингара небо было покрыто сетью потоков энергии. Одни из потоков энергии, выглядели как широкие и ярко белые ленты. Другие потоки были едва различимыми и имели оттенки разных цветов радуги. Но ему вся эта красота в небе была недоступна. Внутренним взглядом он ощупывал окружающее пространство в поисках слабого энергетического потока красного или желтого цвета. Слава Богу, мысленно перекрестился Ингар, за его спиной в тридцати шагах вверх по течению ручья, из расщелины в скале выбивался слабый, бледно-желтый поток энергии. Поток пересекал ручей примерно на высоте груди и исчезал в скалах на противоположной стороне ручья. Нужно остановить кровь, подумал Ингар, иначе не доползти. Ослабевшими руками, он затянул покрепче узел повязки на ране, и с трудом перевернувшись на грудь, встал на четвереньки. До расщелины, откуда начинался энергетический поток, Ингар добрался на трясущихся ногах, весь, покрытый холодным липким потом. Отдышавшись, он сел оперевшись спиной на скалу и закрыл глаза. Внутренний взгляд воина нашел место, где лучик энергии выбивался из скалы и поднял левую руку, пропуская энергию через нее. Теперь необходимо было войти в резонанс с потоком. Поток энергии был слабым, и поэтому в резонанс войти удалось легко. Ингар увидел, что энергия, дойдя до его руки, стала по ней вливаться в его тело, наполняя уже опустевшие и поэтому почти погасшие энергетические сосуды тела. Его сознание управляло этим потоком, направляя энергию на заживление раны и поднимая жизненный тонус мышц и внутренних органов. В таком состоянии человек находился часа полтора.
— Пора подниматься, — дал команду, своему онемевшему телу, воин.
Ингар открыл глаза и встал на ноги. Медленно размяв мышцы затекшего тела, он направился к валуну, возле которого выронил саблю и сверток. Слава Богу, все было на месте. Воткнув саблю острием в землю, воин внимательно осмотрелся. Ничего подозрительного он не заметил. Затем развязав повязку на ноге, Ингар осмотрел рану. Рана закрылась, но не затянулась.
— На одной энергетической подпитке далеко не уедешь, нужна биологическая еда, лучше всего мясо, но где его взять вот вопрос? — подумал воин.
На охоту времени не было, да и охотиться только с саблей, было бы глупо. Взгляд Ингара упал на тело мертвого зверя. Зорг добыча шикарная, но не съедобная. Он знал, что очень высоко ценились: шкура, когти, клыки, череп и особенно печень зорга, но мясо считалось несъедобным.
