Оказалось не так-то просто отпроситься с работы пораньше. Девочка на побегушках не обладает подобными привилегиями, и никто не ожидает, что она станет просить о таких милостях.
— Зуб болит? Как печально. Можете уйти в половине четвертого, после того как разложите по папкам все счета, — заявил менеджер. — Это означает, что вы уйдете на два часа раньше, но из вашего жалованья мы вычтем как за два с половиной, потому что учетчице придется переделывать из-за вас платежную форму.
Менеджер даже не посмотрел на девушку, когда говорил все это. «Мелкий негодяй», — подумала Нелл, наблюдая, как ее начальник пялится в окно. Он держался неестественно прямо, и жесткий воротничок на пару сантиметров отставал от шеи сзади.
— Спасибо, — ответила она и отправилась наводить порядок в посудном шкафу магазина.
Ушла она в четверть четвертого, с трудом подавив желание оглянуться и посмотреть на окно менеджера. Девушка была уверена, что он сидит там в той же позе и сейчас сверяет часы. «Нужна мне твоя дурацкая работа», — сердилась Нелл, ускоряя шаг.
Когда утром она позвонила в полицию, ее попросили подойти в участок Вайн-стрит в районе Пиккадилли.
— Если вы пройдете на запад от станции метро «Пиккадилли», — объяснила женщина, говорившая с ней по телефону, — то окажетесь в переулке, который называется проезд Пиккадилли. Спуститесь по нему и выйдете на Вайн-стрит.
Однако Нелл не нужно было ехать на метро, так как она работала всего лишь в одной остановке от Пиккадилли — на площади Лейсестер, — а прогулка помогала ей собраться с мыслями. Теперь уже Нелл не была уверена, что следует говорить. В полиции, скорее всего, решат, что она с приветом: явилась, чтобы рассказывать о событии, произошедшем три года назад в другой части Англии. Кроме того, девушка даже не представляла, как лучше изложить всю историю. Она никогда и никому еще не рассказывала ее целиком. Разумеется, полицейские в Плимуте задавали ей вопросы, но там все и сами знали, что Нелл обнаружила, так что ей пришлось объяснить только, почему она выбрала именно этот вагон и почему не сразу заметила, что с ее попутчицей что-то не так.
Нелл без труда нашла проезд Пиккадилли, но когда оказалась на улице Вайн, то едва не развернулась и не отправилась домой. Это был отвратительный тупик, в который выходили задние стены трех высоких невзрачных домов из кирпича. Хотя дождя не было, но жидкая грязь стекала вдоль тротуара к люкам, набираясь из многочисленных водостоков и канализационных отверстий. Кроме того, один из домов ремонтировали. Три четверти стены были в строительных лесах, а сверху до самой грязной воды спускались веревки. Почему здесь так много труб и стоков? Казалось, все здания тут развернуты неправильно, так что солнце никогда не попадало в темную щель улочки. Слева были припаркованы три полицейские машины, словно указатель места, в которое она направлялась. Нелл глубоко вздохнула и двинулась ко входу в мрачное здание.
— Извините за шум, — едва ли не прокричала ей женщина в полицейской форме, сидевшая на посту дежурного, после того как услышала имя и адрес Нелл. — Они там что-то сверлят. Обещали закончить к четырем. Садитесь вон туда, на скамью. Как только кто-нибудь из офицеров освободится, мы вас сразу же пригласим.
В коридоре уже ждали пять человек: все они рассматривали трещины на коричневом линолеуме, вероятно, оглушенные ревом дрелей. Нелл посмотрела на часы. Без двадцати четыре. Через десять минут, как раз когда ей уже стало казаться, что звук дрели — составная часть ее существа, с визгом вибрирующая в каждом нерве, шум прекратился. Появилась дежурная и вызвала мужчину, сидевшего рядом с Нелл, а затем того, что ждал напротив, но впереди перед ней оставалось еще трое.
Девушка настроилась ждать еще не меньше получаса и достала из сумки роман «Тяжелые времена», подумав, что босс на ее теперешней работе отлично подошел бы в качестве персонажа Диккенсу и тут ее вызвали.
