Мы обнаружили то, что показалось нам каплями крови…
(неразборчиво)
Факела хватит ненадолго, так что если мы сейчас не вернемся, то сами можем потеряться, во всяком случае до утра.
Пришел Паскаль. Он ходил на армейскую базу и сказал им прямо, что нам нужно найти пропавшего ребенка. Они выслали на поиски вертолет. (неразборчиво)… Они дали Паскалю сигнальные ракеты, чтобы он мог указывать, где мы находимся. Я не (неразборчиво)… кого-то из них… (неразборчиво) в этом.
Пометка переводчика: «Оставшаяся часть страницы пустая. На следующей странице почерк лучше и ручка другая. Последние несколько записей датированы».
27 августа 1970 г.
В течение многих месяцев я не знала даты. Меня вообще не интересовало, какой теперь год. Ну что же, привет, мир! Сегодня утром я даже купила газету.
Уолтро с малышами отправилась в приют. Она со мной и говорить не захотела. Думаю, они все считают, что мы продали их копам, потому что это мы вызвали военных на поиски Миджа. Когда копы нас допрашивали, мы рассказали им все, в том числе и наши предположения. Я говорила: я уверена, что все это сделал Крыса.
Хейли находится на реабилитации, так что я присматриваю за Миджем, который начинает приходить в себя, но все еще по ночам просыпается с криками. Кто знает, через что ему пришлось пройти? Психиатр говорит, со временем мальчик сам все расскажет. Я тоже просыпаюсь по ночам, когда мне снится, что я вижу его там, наполовину закопанного в песке, слишком испуганного, чтобы кричать, с размазанной по лицу кровью Неба. И еще я вижу во сне Неба. С перерезанным, распахнутым горлом и большим черным пятном под головой, а еще с темной дырой там, где должен быть желудок. Неба с широко раскрытыми глазами, уставившимися в мертвое небо, а вокруг него надписи на песке.
20 августа
Хайт сильно изменился. Я помню, что, когда в первый раз пришла туда и вышла на Пэнхэндл, дети-цветы казались мне ангелами из нового мира. Все вокруг пело. Не нужно было принимать наркотики, чтобы испытать чувство полета. Люди сидели на траве, а когда шел дождь, поднимали лица к небу, чтобы омыться его струями. Теперь они сбиваются в кучки по краям дороги, а во время дождя прикрывают голову черным пластиком. Дети-цветы колются, и лица у них серые, все хотят говорить про Чарльза Менсона и его Семью. Хайт-Эшбери стал убогим, нездоровым местом. Хэшбери-Трэшбери, так его теперь называют.[10] Когда Хейли поправится, мы уедем отсюда. Иногда я думаю о тех надписях на песке. Точнее, нет, я не думаю о них, они проникают в мои мысли и застревают там. Время любить и время ненавидеть. Время жить и время умирать. Время исцелять и время убивать. Паскаль говорит: что касается последнего утверждения, надо полагать, что порядок вещей изменился, исцеление приходит после. Но не для Крысы.
3 сентября
Сегодня я пошла навестить Эриена. Он совершенно изможден. Я просто сидела рядом и плакала. Они с Крысой обвиняются в хранении героина, а Эриен еще и в уклонении от воинской службы. Крысу обвиняют в убийстве, но полиции нужны дополнительные доказательства, чтобы представить дело в суде. Он пытались вытянуть подробности у Миджа, но это привело несчастного мальчугана в такое жуткое состояние, что психиатр велел им закончить допрос. И, естественно, никто ни слова не смог вытянуть из Крысы, даже его имя не удалось узнать. Нам сказали, что с момента ареста он вообще ни слова не произнес.
4 сентября
Никаких признаков, куда делись остальные люди Странника. Такое ощущение, словно они исчезли с лица земли. Я немного поспрашивала людей вокруг, но, похоже, никто про них даже не слышал.
Сегодня я спросила Паскаля: «Ты думаешь. Крыса и есть Странник?»
Он покачал головой.
«Тогда кто Странник?»
Паскаль странно так на меня посмотрел: «Зачем тебе нужно знать это?»
«Да затем, что он опасен. Он мог остаться на свободе и снова устроить это…»
«Это что?»
«Зло».
«Зло? Оно повсюду. Просто оглянись вокруг. Вчера я видел на улице мертвую девушку, она погибла от передозировки. Молоденькая, почти ребенок. Знаешь, что я думаю про Странника? Он никто. Он не существует. Это призрак. Легенда, чтобы тупоголовые думали, что они идут куда-то, потому что кто-то — или что-то — ведет их. Это паранойя и ничего больше. Надувательство».
