Если не говорить о крупных месторождениях – то мелкие выходы графита, слюд, малахита, других материалов могут встретиться по галечникам везде. Нам же пока много и не надо.
Драгоценные и поделочные камни встречаются тоже почти везде. Амазонит, гиацинт, аметист, опал, топаз, гранат, малахит, корунд, яшма, сапфир, рубин, солнечный, лунный и арабский камень…
— Точно наши девчата не останутся без сережек, ура! — кто-то радостно завопил – а то Ирка Матниязова жаловалась, что у нее серьги пропали!
— Молчи уже, балда, достал всех, нужны они сейчас! Дмитрий Сергеич, а что еще есть?
— Есть много бурого угля, топаз, кварц… Да вся практически таблица господина Менделеева здесь. В общем, ребята, нам хватит на всю жизнь, и на любые хорошие дела.
Перечисляя все это великолепие, я поймал себя на мысли, что без труда память выдает, как хороший компьютер, все эти данные, только раз увиденные мной на стенде в минералогическом отделе музея. Вот так так, — подумал, — хоть один полезный эффект от переноса – память. М-да. Но все равно надо срочно попытаться, хоть на бересте, записать все, что успел запомнить из того времени. Да и ребятишек попытать на предмет того, что они помнят. Нам сейчас каждый гран знаний важней килограммов золота и самоцветов.»
Ребята, слушающие мой рассказ, постепенно загорались энтузиазмом. В их глазах уже засверкали огни заводов и фабрик, осваивать вновь нашу планету они летели минимум на самолетах, а на мамонта выходили на танках. Что им природные катаклизмы? Тьфу. Пройдут и не заметят. А я помнил, как сегодня ночью, сбившись в кучки, тихо скулили девчонки у костра, да и мальчики не держали слез. Что там! Самому – хоть волком вой, ведь дома осталась семья, — пожилые родители, да все, чем жил до этого дня. И вот я здесь. Без возврата? Возможно. Неизвестно как сложится дальше, но пока я в ответе за всех этих птенцов человеческих, за маму им и за папу, и все остальное человечество.
Вопрос с первичным, так сказать вооружением решился просто. То, что осталось у нас с переноса следовало всемерно беречь и использовать в крайних случаях.
Прямо на берегу из кремнистых булыжников мы наделали так называемых нуклеусов[1], которые пошли на изготовление скребков и каменных ножей, наконечников для копий, древки для которых мы теми же ножами вырезали – пусть небыстро, но все-таки, из стволов молодой рябины росшей в изобилии поблизости, и закрепили в расщепах отмоченным лыком липы. С изготовлением каменных ножей быстро пошла заготовка материала для корзин – таловых прутьев, которых по берегу тоже было в достатке. Выбирали самые прямые, длинные и тонкие. Изогнув прут, надрезали скребком, обламывали, увязывали полученное снопами и размещали, приваливая камнями у берега – на отмачивание. Корзины должны были получиться – высший класс. Так по крайней мере, сказал Антошка-маленький. Он до интерната пожил в деревне с дедом, который умел делать не только корзинку, но и мебель из ивы. Антошка обещал научить всему этому и других парней и девчонок – кто захочет. Кстати, морды[2], обеспечившие нас рыбой на сегодня тоже были его рук делом. При помощи старших, более сильных ребят, ломавших для него и гнувших палки, парень соорудил монструозные «мордокорзины», этакие крокозябры двухметровой длины. Рыба приплыла сама, соблазнившись на червяков и ракушек, щедрой рукой набросанных в орудия лова.
Копья получили все. Я и Егор Хромов, а также братишки Ким дополнительно вооружились комлями молодых, засохших на корню сосенок, дополнительно обожженных на костре – получились устрашающего вида дубины, жутко неудобные, но да других не было. Разделились пополам. Одна половина народа, во главе с Елкой осталась на хозяйстве, обустраивать лагерь – таскать камни для очагов и печки в полуземлянку, мы уже разметили ее, сразу после совета, а я со второй половиной двинул в глубь леса, с целью обследовать вокруг на предмет того, что там в лесу находится и нельзя ли это "что-то" использовать к своей пользе. Этим "чем-то", к нашему удовольствию на первом приближении оказались: заросли малины с крупной ягодой, вот-вот готовой созреть в большом количестве (мы уже полакомились вчера, но сезон плодоношения у малины ближе к середине июля), шиповник во множестве и другие ягоды, ковром ложащиеся под ноги. Радовало и то, что стройматериалом и дровами на первое время мы тоже были обеспечены – кругом лежали крупные, сухие до звона ветви сосен, сбитые на землю ветром, стволы подсохших на корню сосен диаметром до десяти сантиметров, обещали, что проблем с возведением крыши землянки не будет в принципе.
