Стою за правду и за армию! - страница 6
Этот человек в 33 года все видел, все проделал, все прочел. Он делал разведки до самых степей Памира, вокруг озера Виктории и до Гиндукуша. Он знал на память Бальзака, Шеридана, Герберта Спенсера… Он имел свое мнение о фаворите на будущих скачках, о кухне “Cafe Anglais”[17] и репертуаре госпожи Селины Шомон[18], точно так же, как об английской кавалерии и о бродах Оксуса[19]».
Совершенно невозможно в настоящем кратком очерке охватить деятельность Скобелева в Русско-турецкую войну. Слишком разносторонне, обильна отдельными боевыми эпизодами и богата результатами была эта кипучая работа человека, доказавшего России и всему миру, что заработанные им до сих пор награды и известность достались ему по праву и по достоинству. Еще находясь в Ферганской области, Михаил Дмитриевич с волнением следил за ходом Турецко-сербской войны. С объявлением войны он покинул свой пост в Фергане и выхлопотал разрешение прибыть в действующую армию.
Недружелюбно встретила новая среда молодого генерала, кавалера двух Георгиев. Нашлись завистники, распространявшие слухи, что Скобелев еще должен заработать свои отличия, полученные в боях с «халатниками». Зависть и недоброжелательство породили несколько недоверчивое и осторожное отношение к Скобелеву со стороны старших начальников. Потребовалось время и неоспоримые доказательства превосходства Скобелева над окружающими, чтобы добиться того положения в армии, которое он и по чину и по праву должен был занимать.
Первое назначение, полученное Михаилом Дмитриевичем, было более чем скромное – ему предоставили занять штаб-офицерскую должность начальника штаба Кавказской казачьей дивизии, которой командовал его отец. После разделения этой дивизии на части Скобелев-сын остался не у дел. Ему не нашлось в армии места, и он сам должен был отыскивать себе дело, не гнушаясь самыми скромными ролями.
Во время переправы у Зимницы Скобелев назначил себя ординарцем-охотником при генерале Драгомирове[20]. Но и эту ничтожную роль Скобелев провел по-своему. Стоит только вспомнить, как он сам вызвался, ввиду отсутствия ординарцев, передать войскам распоряжение Драгомирова. Спокойно, медленно, под сильным огнем турок он обходил длинные ряды стрелков, разговаривая с ними и передавая им приказание. Здесь Скобелев выказал себя и глубоким знатоком солдата. Когда Драгомиров вместе со Скобелевым утром 15 июня сам переправился через Дунай и осмотрелся, то все показалось ему страшно бестолковым.
«“Ничего не разберешь, лезут, лезут, ничего не разберешь”,– повторял он.
Скобелев был рядом с ним: оба были пешком. В раздумье и молча глядел М. И. Драгомиров. Вдруг раздался голос Скобелева:
– Ну, Михаил Иванович, поздравляю!
– С чем?
– С победою, твои молодцы одолели.
– Где, где ты это видишь?
– Где? На роже у солдата. Гляди на эту рожу! Такая у него рожа только тогда, когда он одолел: как прет – любо смотреть.
Драгомиров взглянул и постиг тайну читать победу на лице солдата…»
Вот еще один из многочисленных примеров, рисующих Скобелева как глубокого знатока солдатской души и его психологии:
«Бывало, едет он – навстречу партия “молодых солдат”, по-прежнему – новобранцев.
– Здравствуйте, ребята!
– Здравия желаем, ваше-ство…
– Эко, молодцы какие!.. Совсем орлы… Только что из России?..
– Точно так, ваше-ство.
– Жаль, что не ко мне вы!.. Тебя как зовут? – останавливается он перед каким-нибудь курносым парнем. Тот отвечает.
– В первом деле, верно, Георгия получишь?.. А? Получишь Георгия?
– Получу, ваше-ство!..
– Ну, вот… Видимое дело, молодец… Хочешь ко мне?
– Хочу!..
– Запишите его фамилию… Я его к себе в отряд возьму…
И длится беседа… С каждым переговорит он, каждому скажет что-нибудь искреннее, приятное…
– Со Скобелевым и умирать весело! – говорили солдаты…»[21].
Как Суворов умел делать из своих солдат «чудо-богатырей», внушая им, что они чудо-богатыри, так и каждый солдат в отряде Скобелева переставал быть «серенькой скотинкой», а совершал чудеса, поражая всех и своею выносливостью, и находчивостью, и исключительным мужеством. Он «скобелевец», в него верил любимый вождь, и эта вера не могла не совершить чудес: русский мужик делался воином, русский солдат – героем.
