Шикарно обставленная дамская опочивальня сменилась убогой комнаткой в многоквартирном доме, пышное амурное ложе уступило место узкой кушетке, покрытой пестрым пледом, персидский ковер на паркете, начищенном до ослепительного блеска, — потертой красной дорожке, стыдливо прикрывающей поцарапанный линолеум. Естественно, вдоль стен стояли стопки книг, перевязанные веревкой. Это было оригинально и потому сексуально. Настольная лампа с абажуром из корзинки придавала эротической картинке аромат пасторальной идиллии.
Натянув суконное армейское одеяло на голову, Коннор пришпорил свое воображение. Лицо Эрин вдруг увлажнилось слезами радости, пухлые нежные губы задрожали и разошлись в стыдливой полуулыбке, готовые к поцелую.
Она с томным вздохом запрокинула голову. Он стянул с нее штаны вместе с трусиками, трепеща от возбуждения. Ему в ноздри хлынул головокружительный аромат ее женских прелестей, напоминающий милые ему с детства запахи пудры, опавших розовых лепестков и соленого морского ветра. Он пил этот волшебный коктейль жадно, большими глотками, продолжая раздевать Эрин догола. И наконец она обняла его и доверчиво взглянула ему в глаза.
Он позволил себе в мечтах занять позицию у нее за спиной, стремясь получше рассмотреть ее женские достоинства, и, подавшись вперед, сжал в ладонях округлые груди с торчащими твердыми сосками, жаждущими поцелуев. Ее блестящие волнистые волосы покрыли плечи, словно черная шелковая шаль. Почувствовав, что она вся пылает и трепещет от нетерпения, Коннор наклонился и ввел палец в ее тесный росистый тоннель. Стенки ее сокровищницы блаженства радостно стиснули его, а из груди вырвался сладострастный стон.
Не медля более ни секунды, он развел руками ее тугие ягодицы. Эрин изогнулась, словно кошка, и предъявила ему свои потайные прелести в их полной красе. Они манили его к себе, словно спелый плод, сочащийся густым нектаром, и он принялся вкушать эти изысканные яства с ленивой неторопливостью гурмана: то проводил по ее нежным лепесткам губами, то начинал сосать бутончик, трепещущий от его прикосновений. Наконец Коннор впился в преддверие лона ртом и стал с жадностью его покусывать и посасывать. Эрин разрыдалась от счастья и забилась в экстазе.
Обычно после этого Коннор сразу же овладевал ею, вгоняя свой амурный меч в ее содрогающуюся вульву по самую рукоять, а затем извлекал его оттуда и постигал Эрин с потайного входа.
Восторги обоих любовников в связи с этим маневром не поддавались описанию. Но в эту ночь ему не пришлось идти проторенным путем, он кончил, глухо вскрикнув, спустя считанные мгновения после стона возлюбленной. Мокрые трусы прилипли к телу, и он уткнулся лицом в подушку, не замечая, что по колючим щекам струятся соленые слезы.
Через минуту его уже сморил сон.
— Ну конечно же, я позабочусь о твоей любимице! — успокоила Эрин Тония. — Но только я приеду к тебе с утра пораньше. Не возражаешь?
— Нет, естественно, — ответила Эрин. — Я жаворонок и привыкла вставать ни свет ни заря. Благодарю тебя, ты сущий ангел!
— Я знаю. Ложись спать, подружка! Тебе надо хорошенько выспаться, чтобы предстать перед своим миллионером свежей и бодрой. Как я рада, что вы наконец-то познакомитесь! Хороших тебе снов, милочка! Увидимся завтра утром.
Положив трубку, Эрин вычеркнула из списка текущих дел пункт: «Позвонить Тонии и попросить ее покормить Эдну», почесала в затылке и принялась расхаживать по комнате, словно тигрица в клетке. Мысленно перебрав оставшиеся хозяйственные дела, она решила повременить с ними и сосредоточиться на сборах в дорогу, что предполагало ревизию другого списка, поскольку ее дорожная сумка на колесиках была не слишком вместительной.
Без особых сожалений вычеркнув несколько предметов туалета, Эрин задумалась: маленькое черное платье могло бы пригодиться ей в случае, если бы Клод Мюллер оказался импозантным мужчиной. Но после встречи с Коннором она почувствовала себя настолько опустошенной, что желание пофлиртовать с респектабельным джентльменом у нее напрочь исчезло. Внутренний голос упрямо твердил ей, что это бесполезно, поскольку любой другой мужчина в сравнении с Коннором, пленившим ее сердце, поблекнет.
