Старик фыркнул. Если уж удалось его растормошить, ждите откровений.
— Потому что ты работаешь, когда все спят. И спишь, когда все бодрствуют. А потом ты просыпаешься, когда день уже закончился. И тебе не дают кукурузных хлопьев или поджаренную колбасу на завтрак, тебе дают креветки!
С набитым креветками ртом он улыбнулся жене, чтобы не обидеть ее своими словами и показать, как он благодарен ей за старания. Мисти улыбнулась и закивала так, словно все было просто замечательно.
— Кому салат? — спросила хозяйка.
— Только не мне, — отозвался Терри.
— Мне немного, — попросил отец.
— Он любит этот салат, — заметила мать.
Терри знал, что это не было салатом в полном смысле слова. То, что его родители называли салатом, состояло исключительно из помидоров, огурцов и латука. По особым случаям — таким, как сегодня, — горку украшала пара редисок. Терри знал, что Мисти ожидает увидеть настоящий салат с заправкой — с приправой из уксуса или с оливковым маслом. За первые месяцы работы в «Газете» Терри успел пройти интенсивный курс обучения в области ресторанной еды. Все ответственные за связь с прессой сотрудники всех студий звукозаписи в районе Сохо[6] вначале спешили угостить новичка ланчем за счет фирмы. Пока не поняли, что он в любом случае опустит их ниже плинтуса.
Но сегодня Терри узнал о Мисти нечто новое. Заправка для салата не значила для нее ничего по сравнению с желанием показать его маме, что она по достоинству оценила ее старания. И это тронуло сердце юноши. Когда его девушка провозгласила говяжье карри из пакетика просто восхитительным, Терри влюбился в нее еще сильнее. Если такое вообще было возможно. — Ну и как тебе понравился Берлин, Тел? — спросила его мама, вонзая нож для хлеба в кекс от «Блэк форест». Если она и заметила, что сын из вежливости заставлял себя есть, то не подала виду.
— Было здорово.
— Как чудесно путешествовать по всему миру и получать за это деньги! Ты ведь был в Германии?
Она обратилась к мужу, взмахнув рукой, в которой держала нож. Терри заметил, что многие из рассуждений матери заканчивались вопросом к отцу, словно она боялась, что природную молчаливость мужа могут по ошибке принять за признак того, что его игнорируют.
— В те дни там было по-другому, — отозвался он.
— Почему, мистер Уорбойз? — спросила Мисти. Отец печально усмехнулся.
— Потому что в меня все время стреляли какие-нибудь гады!
Мисти восхищенно покачала головой.
— У вас была такая интересная жизнь. — Девушка прикоснулась к руке матери Терри, руке, на которой та носила кольцо невесты, обручальное кольцо и кольцо с камнями, которое получила в подарок на свой прошлый день рождения. — У вас обоих. Депрессия… война… вы были свидетелями того, как вершилась история. — Она взглянула на Терри. — А что наше поколение видело? Что сделало?
Родители Терри в недоумении уставились на Мисти. Мировая война, глобальный экономический кризис — для них все это было в порядке вещей.
— Кусочек кекса? — предложила мама Терри.
Родители переместились на диван вместе с кексом, а Мисти присела на вращающийся табурет у пианино и подняла крышку инструмента.
— Я десять лет брала уроки игры на пианино, — сказала она. — С пяти до пятнадцати. Моя мама очень хотела, чтобы я научилась играть.
Терри с гордостью улыбнулся. Он даже не подозревал, что Мисти умеет играть на пианино. Улыбка исчезла с его лица, когда стало ясно, что ока не умеет. Мисти заиграла самую ужасную версию «собачьего вальса», которую он слышал в своей жизни.
— Десять лет?! — фыркнул отец с неподдельным изумлением, — Держу пари, ты хочешь, чтобы тебе вернули деньги, милочка!
— Я давно не практиковалась, — улыбнулась Мисти.
— Не слушай его, дорогая. — Мама Терри уселась рядом с девушкой. — Подвинься немного. Дай-ка я сяду.
Пианино принадлежало бабушке Терри — маминой маме. В те дни телевизоров еще не было, и у каждой семьи в Ист-Энде имелось собственное пианино в углу и курица на заднем дворе. Приходилось самим себя развлекать и обеспечивать яйцами. В этой маленькой гостиной на самом деле совсем не было места для пианино, но мама Терри не хотела от него избавляться. Особенно теперь, когда бабушки уже не было.
