Stories, или Истории, которые мы можем рассказать - страница 110

— Мы молоды, — начала Мисти, — Слишком молоды, чтобы заводить ребенка.

— Да, это верно, — отозвался Терри.

Теперь между ними не было ощущения невыносимой тяжести, вражды и непонимания. Существовала только эта связь, эта невероятная связь — словно они были больше, чем просто любовники, больше, чем друзья. Словно стали друг другу ближе, чем когда-либо, ближе, чем были и будут.

— Это большая ответственность, — произнесла она.

— Я знаю. Это огромная ответственность. Ребенок. Господи!

— И я не собираюсь быть одной из тех мамаш, которые сидят дома и варят варенье или какого черта они там делают целыми днями. — Мисти ощетинилась. Терри засмеялся:

— Ну это уж точно!

— И ведь это не значит, что все обязательно изменится, — продолжала Мисти взволнованным голосом, и Терри тоже ощутил неясное волнение. — И что за потрясающий опыт — принести в мир еще одну человеческую жизнь!

Они посмеялись немного:

— Представь, как он будет выглядеть, Мисти! Часть тебя и часть меня — ядерная смесь!

Затем Мисти вдруг снова стала серьезной.

— Я не хочу избавляться от него, Терри. Я не хочу делать аборт. Конечно, я выступаю за право выбора для женщин и все такое, но мне действительно не хочется от него избавляться.

— Нет. Нет, это было бы просто ужасно.

Терри уже любил их малыша.

Они помолчали немного. В атмосфере витало какое-то необъяснимое волшебство, а они сидели у реки, пытаясь осознать, что же все это значит. Их ребенок.

— Это ведь не обязательно все изменит, — повторила Мисти, решив заранее все спланировать. — Мы сможем брать его с собой. Когда будем работать. Ходить с ним на концерты.

Терри задумался, нахмурил брови. Сосредоточился. Попытался быть мудрым и ответственным отцом.

— Может, нам стоит вставлять в его уши затычки из шерсти. Нужно же защитить их, когда они — ну — растут.

— Хорошая идея. Затычки в уши. — Мисти рассмеялась, и ее лицо просияло. — А что, если это девочка?

Терри взял ее руки в свои и прижал к губам.

— А что, если мальчик?

Затем они снова притихли и долго сидели молча, следя за лодками на реке невидящим взглядом и ощущая жар солнца, которое поднималось над их — теперь уже взрослой — жизнью.

Леон крепко держал в руках свой второй за сегодня бутерброд с ветчиной, наслаждаясь моментом.

Каким-то чудесным образом он ухитрился за одну ночь встретить девушку своей мечты, написать текст о группе из его кошмаров и избежать побоев всей своей жизни.

Неплохая ночка в конечном счете.

После того как Леон смылся с поля боя, где рубились Теды и Дэгенхэмские Псы, он проехал на автобусе до Лондон-Уолл, самого центра финансовой зоны города, которая уже кишела представительными людьми в костюмах и их молоденькими ассистентками. Леон брел среди этих людей, вспоминая, что же говорил Энгельс об отношениях между мужчинами и женщинами. Что-то насчет того, что мужчина был буржуазией, а его жена — пролетариатом. Ну что ж, Фридрих, мой старый товарищ, подумал Леон, в городе Лондоне все обстоит в точности так же.

Не в состоянии есть свой бутерброд так близко к центру капитализма, Леон свернул на восток к Чартерхаус-стрит и Смитфилдскому мясному рынку. Лучше он позавтракает в кафе среди настоящих рабочих, крепких парней, а не горстки бумагомарак без подбородков, запивающих обжаренные тостики с сыром слабозаваренным чайком.

Однажды Леон ходил на рынок с Терри, когда тот пытался занять денег у отца, и это место запало ему в душу.

Смитфилдский рынок находился недалеко от Английского банка и Лондонской фондовой биржи. Потные горланящие мужики ночи напролет таскали на своих горбах разделанные туши размером с них самих, после чего шли выпить по кружке пива и проглотить по паре гигантских порций жареного мяса с картошкой в бессчетных забегаловках и пабах Смитфилда. А потом ковыляли домой, чтобы рухнуть без сил в кровать. Вот где надо быть, подумал Леон, то и дело невольно прикасаясь к запекшейся ране на лбу.

Рабочая смена уже подошла к концу, и маленькое кафе, в которое решил зайти Леон, было полно грузчиков в грязных белых халатах. Они ссутулились над тарелками, доверху заваленными яичницами, ветчиной, бобами, сосисками и тостами.