На плуги железные пора переходить, на плуги!
Известно, без хозяина дом сирота. Так что сохи еще мозолили глаза…
Но генерал остается генералом. Ездит в прекрасных партикулярных сюртуках по своим поместьям… помещик незадачливый!.. а видит себя на вороном Урагане, и не в сюртуке английского покроя – в полушубке и бурке, потому что с верховий Шипки несет непролазную метель. Великий князь Николай Николаевич, в отсутствие государя ставший опять главнокомандующим, распоряжался с нарочитой суровостью. Посылая его от деревни Шипки к вершине того же названия, приказал:
– Генерал Гурко выходит в тыл к туркам из Долины роз, генерал Скобелев, кажется, уже на вершине. Вам надлежит подняться к перевалу по главной дороге. Вы ведь генерал от артиллерии?..
– …генерал без артиллерии, ваше высочество. – Он и государю смотрел прямо в глаза, а тут чего же?
– Так возьмите артиллерию!
– Возьму, сколько найдется.
– Генерал, как вы рассуждаете?
– Исходя из нерасторопности тыловых бездельников. Артиллерия все еще тащится где-то на своих топах…
– Топы?.. Что сие?
– Орудия. Так болгарские братушки их называют.
– Гм… Почти что верно. Медленно топают… Конечно, надо бы побыстрее. Слышите, генерал?
– Слышу, ваше высочество. Спешу на помощь!
Он молча ждал последнего слова.
На долгую минуту замолчал и великий князь. Турецкая канонада перехлестывала через вершину Шипки. У турок были прекрасные крупповские пушки, поставленные безвозмездно англичанами. У русских – свои, тоже неплохие, но застрявшие где-то на болгарских непролазных дорогах. Как говаривал Суворов, «гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить». Тут – не овраги, тут крутоярые горы, поросшие понизу непроходимыми буковыми лесами, с бездонными отвесными ущельями, а поверху лишь голые камни, для укрытия горстки живых защитников Шипки. И беженцы, беженцы… Они уходили от опустошительных набегов армии Сулейман-паши через перевал, с юга на север. Генерал Столыпин предвидел, с чем ему предстоит столкнуться. Турки – не самое страшное…
– Разрешите выполнять, ваше высочество?
– Да, да…
Когда он уже поднял плеть над заиндевелой головой своего Урагана, великий князь спросил:
– А жена? Где ваша жена, Аркадий Дмитриевич?
– Наверно, в лазарете…
– Я пошлю к Наталье Михайловне своего ординарца. С Богом, генерал!
Он вел вверх и вверх свой корпус, но не весь же сразу. Впереди был Орловский полк. Да тоже не в парадном строю. Разрозненные передовые роты вытягивались в бесконечную цепочку. Встречь им, уступая дорогу – какая дорога, горная тропа! – по обочинам сидели, лежали, по мере возможности брели толпы беженцев. Трудно представить себе более раздирающую сердце картину… Обессилившие старцы, дети, женщины, одетые кто во что. Тащат на себе остатки пожитков, под охраной лишь немногих своих «братушек», вооруженных дедовскими ружьями. Наступающие передовые роты Орловского полка ничем не могли ми помочь. Те немногие «топы», которые где топом, где скоком добрели до подножий Шипки, пришлось тащить на веревках. Лошади изнемогли, часто срывались в пропасти. У пехоты ружья за спиной, а в руках веревки. И братушки, и беженцы, оказавшись под защитой русских штыков, тоже хватались за лямки, выволакивая вверх по камням снятые с передков пушки.
Иногда и валились вместе в пропасть… и пушки, и люди…
И страшно было видеть спускавшегося сверху всадника, в белом бешмете и на белом же коне. Истинная мишень для турок, засевших по отрожьям гор!
Скобелев!
«Белый генерал!»
Как на Царскосельском плацу, он лихо остановил коня.
– Наконец-то мой корпус только сегодня получил приказ… Не обессудьте. Мне надлежит подбодрить своих солдатиков. Я – вверх.
– Тогда и я – вверх! Не попадите под левые батареи турок. Тем более ваши орудия сняты с передков.
– Что делать, будем выбирать место для батарей.
– За следующим поворотом. Там разбитая батарея, раньше наша, потом турецкая, теперь ничья. Есть даже исправные ложементы.
По каменистой, истерзанной метелями и снарядами тропе, на виду у турок, генерал Скобелев, лишь под охраной нескольких казаков, пустил своего белогривого вскачь.
