— Это… — начал американец.
Но парни уже прошли мимо, и туман захлопнул окошко в мир происшествия. Американец остался один на безлюдной дороге, сжимая в руках мертвый фонарь.
Когда он открыл дверь в таверну, оба тела лежали на стойке, с руками, вытянутыми по швам.
— Мы положили их на стойку, — пояснил старик, повернувшись к вошедшему американцу.
Люди толпились здесь же, оставив кружки на столах. Врач с трудом пробился к своим пациентам, жертвам безумной гонки ночью по грязным дорогам.
— Первый-то — Пэт Нолан, — зашептал старик. — А другой — мистер Пиви из Мейнута. Торгует кондитерскими изделиями и сигаретами. — И уже громче: — Они что, померли, док?
— Можно подождать хоть минуту! — Врач напоминал скульптора, который пытается отделать две мраморные статуи сразу. — Ну-ка, положите одного на пол!
— Внизу холодно, как в могиле, — заметил Ге-бер Финн. — Наверху хоть тепло от наших разговоров.
— Однако, — тихо сказал смущенный американец, — я в жизни не слышал о подобных авариях. Вы совершенно уверены, что там не было ни одной машины? Только эти двое на велосипедах?
— Только! — загрохотал старик. — Если кто жмет, так что пот прошибает, то, считай, накручивает миль тридцать пять в час, а если под гору, то и все пятьдесят — пятьдесят пять миль. То-то у них, голубчиков, и посшибало начисто все фары.
— Разве это не запрещено?
— К черту правительство с его постановлениями! Вот они гонят из города домой без огней, как будто дьявол сидит на запятках, и — трах! — оба по одной стороне дороги на перекрестке. Всегда держись противоположной стороны, так безопасней, вот что они говорят. Но посмотри-ка теперь на этих парней: местечка целого нет, и все из-за этих болтунов в правительстве. Один, скажем, помнит про это правило, а другой забыл. Уж лучше бы эти чиновники помалкивали. Вот эти двое умирают…
— Умирают?.. — Ужас сковал американца.
— Что же помешает, кроме тумана, двум здоровенным парням, которые как оглашенные несутся по дороге из Килкока в Мейнут, разбить свои котелки в лепешку? Двое сшибаются, как крикетные шары — только воротца летят! Представляешь, два таких лба налетают друг на друга, будто всю жизнь не виделись. Велосипеды вон сцепились, как коты на крыше. А потом — бряк на землю и ждут смерти.
— Нет, правда, неужели они?..
— В прошлом году в нашем свободном государстве ночи не проходило, чтобы кто-нибудь после такого вот столкновения не отдал богу душу.
— Вы хотите сказать, что больше трехсот велосипедистов в Ирландии…
— Милосердный бог тому свидетель.
— Я никогда не езжу ночью. — Гебер Финн взглянул на стойку. — Я хожу пешком.
— Тогда он собьет тебя. — Старик был неумолим. — На колесах или пешком, всегда найдется идиот, который торопит свою смерть. У него скорее кишки лопнут, чем он окликнет человека. Какие люди были изувечены или остались калеками! А у других голова потом болела всю жизнь.
Старик дрожал и щурил глаза.
— Иной раз думаешь, что людям нельзя давать в руки такой сложный механизм, правда?
— Три сотни каждый год! — Американец не мог прийти в себя. — Мы так и будем стоять здесь? — Он беспомощно показал рукой на стойку. — Здесь есть больница?
— Когда луна не светит, — гнул свое Гебер Финн, — лучше идти полем, подальше от дьявольских дорог. Я вот дожил до пятого десятка.
— Ну-у… — Люди зашевелились.
Врач увидел, что он слишком долго хранил молчание и начал терять аудиторию. Теперь он завладел всеобщим вниманием, выпрямившись у стойки и издав протяжное «та-а-ак…».
Ропот быстро смолк.
— У этого, — показал врач, — синяки, рваные раны и безумная головная боль на две недели. А вот другой… — он сосредоточенно вглядывался в восковое, смертельно бледное лицо. — Сотрясение мозга.
— Сотрясение! — Громкий вздох вырвался из грудей.
— Он выживет, если быстро доставить в клинику Мейнута. Кто отвезет его на машине?
Все, как один, обернулись к американцу. Ему показалось, будто одним мягким толчком его перебросило с дальнего края этого мистического происшествия в самую середину. Он вздрогнул, вспомнив площадку перед заведением Гебера Финна — там сейчас стоял только один автомобиль. Он торопливо кивнул.
