Теперь становится понятно, что же происходит с российской культурой, создавшей Санкт-Петербург и начавшей в нем обитать и развиваться. В ареале этой культуры в 1703 г. появляется и в дальнейшем только расширяется место, в котором собираются активные люди. Для многих из них самореализация, участие в культурном творчестве — не забава, а органическая потребность. Жить без творчества они просто не могут.
Естественно, именно в таком месте будут возникать новые образцы культуры, разрешаться поставленные в ней вопросы. Именно в таком месте появятся те, кто будет всю жизнь что-то исследовать, изобретать, писать, придумывать.
В ареале любой культуры всегда есть места, в которых она только функционирует, и есть такие, в которых она развивается. Например, в городе Луга или Старая Русса особых взлетов культуры не зафиксировано. Самара или Нижний Новгород — уже являются местами развития культуры. Собственно, для таких мест давно уже придумано специальное слово: «месторазвитие». Употребил его впервые П.Н. Савицкий[89], и широко использовал П.Н. Милюков, как синоним «местообитание»[90]. Л.Н. Гумилев использовал термин в несколько ином значении — как место с «контрастными ландшафтами», в котором только и может происходить рождение новых этносов[91].
Месторазвитие… чего?
Действительно — что рождается в месторазвитии? Савицкий и Милюков писали просто о территории, где обитает и развивается народ. Для них «месторазвитием русского народа» была вся территория, на которой он обитал и обитает.
Гумилев вовсе не считал месторазвитием ВСЮ территорию России. Он конкретизировал термин Савицкого и Милюкова и придал ему несколько иное значение. По его мнению, в месторазвитиях рождались этносы — особые природные сущности, не имеющие никакого отношения к общественной жизни.
Я применяю термин «месторазвитие» в ином смысле. Я не уверен, что в Петербурге рождается новый этнос, но вот рождение в нем новых форм культуры доказуемо, хорошо известно и, в общем-то, довольно очевидно.
Так вот, для меня месторазвитие — это емкий, мозаичный ландшафт, возникший на границах различных сущностей. Это участок поверхности Земли, на котором время течет убыстрение Это место, в котором ускоренно идет развитие и неживой, и живой, и мыслящей природы. То есть история геологических объектов, биологических сущностей и история людей в месторазвитии протекает быстрее.
Для истории людей самое большое значение имеет вот что: месторазвитие — это участок земной поверхности, емкий, мозаичный ландшафт, в котором происходит ускоренное развитие культуры.
Санкт-Петербург — это уж такое место, в котором всегда культура будет развиваться убыстрение Любая культура. То, что бродит в культуре, что существует в ней — порой как неясное ощущение или эмоция (невольно хочется применить затасканное слово «менталитет»), — раньше всего скажется в Петербурге.
Петербург русский город — и потому там раньше всего взрывается то, что бродит во всей русской культуре. Тут выражается то, что хотели бы выразить в словах и деяниях все россияне.
В основном в Санкт-Петербурге развивался «русский европеизм». Но родился в нем и русский анархизм, и коммунизм, и русский нацизм. Родилась «беспредметная живопись», движения митьков, битников и много еще всякой глупости. В нем всегда рождалось то, чем было беременно массовое сознание. Петербург порой напоминает мне комнату, исполняющую желания, — из «Сталкера» Андрея Тарковского.
Санкт-Петербург — это социоприродный феномен; построили его люди, почти такие же, как мы. Но построенное сразу начало жить автономной жизнью феномена. Так обретает собственную судьбу статуя, картина или книга. Так начинает жить своим умом «сделанный» нами ребенок.
Великий город стал городом русской модернизации — потому что русские в XVIII–XIX вв. этого очень хотели. Об этом говорили и думали, этому хотели посвятить жизнь. А город усиливал желания, помогал облекать неясные мечтания в слова, превращал еле проговоренные намерения — в поступки.
Осмелюсь напомнить: и отдельным людям, и культурам, сталкиваясь с Санкт-Петербургом, надо знать: это явление, находящееся вне контроля человека. Санкт-Петербург — явление, не зависящее от наших желаний или нашей воли и лишь в малой степени постигаемое нашим разумом.
