То же самое можно сказать и о Петербурге — множество различных фаций, разнообразные урочища, от Электросилы до Адмиралтейства. И все это — один Санкт-Петербург.
Емкость ландшафта
Застройка всех городов многообразна — хотя и в разной степени. Многие города располагаются на каких-то ландшафтных границах. Чем сложнее застройка и чем больше природных границ — тем больше возникает и фаций, этих элементарных ячеек городской среды.
Большой соблазн — попытаться определить степень различий, дать им количественную оценку. Такую работу попытался проделать московский географ Н.Н. Николаев — он определял «степень сложности среды» по числу стыков разных ландшафтов на территории города.
Термин Николаева не прижился, в науку не вошел и почти забыт специалистами. Жаль! Но даже этот термин — попытка оценивать только количество стыков, а не степень различий между ними. А ведь фации могут не только чаще или реже стыковаться в городе; они могут быть сами по себе различны в самой разной степени. К такой работе — к определению степени различий между фациями городской среды — по моим сведениям, ни один ученый даже не приступал.
Разное число и в разной степени контрастирующих между собой антропогенных фаций делают городскую среду более или менее мозаичной. Чем мозаичнее территория — тем больше разнообразных ландшафтов можно увидеть на ней на одной и той же территории.
В Западной Сибири на расстоянии сотни и тысячи километров тянется почти одна и та же фация — темно-хвойная тайга на бескрайней, везде одинаковой равнине. Южнее на сотни километров тянется голая плоская степь. В Хакасии или на Южном Урале, в лесостепи, на том же квадратном километре вы столкнетесь с весьма разнообразными явлениями природы (об этом я написал две специальные большие статьи)[84].
В отдельных же точках географического пространства вы, передвигаясь на считаные километры, сможете побывать и в горной тайге, и в лесостепи, и в пойме огромной реки, и в сосновом бору, и в темнохвойной тайге. Таким местом является мой родной Красноярск.
Для описания таких явлений в географии широко применяется термин «емкость ландшафта». Чем больше территорий с разными характеристиками включает урочище, чем многообразнее условия внутри данного контура — тем выше его емкость.
Не только степи и леса могут быть в разной степени емкими, это касается и деревень и городов. Везде одинаковая, безликая городская застройка производит удручающее впечатление. Емкость такого ландшафта очень низка, и хорошо, если городок маленький — в какую сторону ни пойди, скучные, невыразительные пятиэтажки быстро «кончаются». Вот в Москве и в Петербурге порядки таких пятиэтажек могут тянуться на километры.
В Норвегии после Второй мировой войны шло массовое расселение в индивидуальные дома. И был случай, когда городской муниципалитет вынужден был заставить всех владельцев домов вывесить на воротах портрет хозяйки дома! Дело в том, что многие малыши не могли найти свой коттедж, возвращаясь из школы… Конечно же, емкость такого городского ландшафта ничуть не выше, чем темнохвойной тайги в Западной Сибири.
Сравнительно с другими городами Санкт-Петербург представляет собой чрезвычайно емкий антропогенный ландшафт.
Уникальность
Имея дело с Санкт-Петербургом, все время приходится оговаривать, что вот это сооружение уникально, а вот это урочище — единственное в своем роде. Приходится вводить еще один термин, и на этот раз — вовсе не из числа общепринятых. Это — уникальность, или, чтобы было «научнее», — феноменологичность ландшафта.
Конечно, любая точка поверхности Земного шара, строго говоря, уникальна. Но все же два участка широколиственного леса могут быть очень похожи — пусть один из них находится в Германии, а другой — в штате Висконсин в США. А вот Ниагарский водопад или Эльбрус — явления действительно уникальные. Нигде в мире нет больше ничего подобного.
Города редко ставятся на местах, где есть такие уникальные памятники природы. Жители Красноярска справедливо гордятся выходами сиенитовых скал — так называемыми «Столбами». «Столбы» имеют причудливые формы, это старый, с прошлого века, пункт отдыха горожан. «Столбы» хорошо видно с левого берега Енисея, из старой части города.
