Столица феодоритов - страница 13
"Записка" представляет собой довольно беспорядочные заметки на полях молитвенника, сделанные, вероятно, наспех где-то в пути. Она смахивает на черновой набросок отчета правителя (топарха) какой-го византийской (увы! неназванной) области о бедах, постигших его и вверенную ему территорию. В ней говорится о сокрушительном нападении там же проживавших «варваров», внезапно возмутившихся, а до того доброжелательных и «кротких», о разрушении ими крепости, а также об оборонительных мерах, которые предпринял топарх. Главное же в записке — описание опасного, даже рискованного путешествия правителя к некоему могущественному лицу, "властвовавшему к северу от Дуная", к которому он обратился с просьбой о покровительстве.
Событиями, важнейшими для Таврики, для Византийского Херсона и самой Византии, были в X в. морские походы Руси на Царьград (Константинополь) и Корсунь (Херсон). Их результат — не раз нарушенные, но и не раз возобновленные договорные отношения между двумя государствами. Торговые и политические связи с Русью отвечали интересам Византии, искавшей в Северном Причерноморье новых торговых рынков и новых путей на восток — взамен старых морских дорог, закрытых перед ней арабами. Все оживление Херсона, новый расцвет его как торгового центра, наступивший в X в., зависели от русско-византийской торговли и политики.
Общение русичей с населением византийского Херсона и климатов могло быть достаточно тесным, раз существовали и действовали подобные договоры. Всего ярче свидетельствует об этом проникновение на Русь христианства. Известен и ряд других фактов, в том числе археологических: русские вещи в Корсуне, а особенно византийские на Руси в сумме дают объективное подтверждение выводов, вытекающих из письменных источников.
Десятый век в истории нашей страны был веком завязывания и упрочения русско-византийских отношений, сыгравших огромную и плодотворную роль в развитии русской культуры и государственности. Есть основания полагать, что тогда же рядом с Херсоном и в нем самом сложились такие обстоятельства, которые в конце века (987 г.) пособили киевскому князю Владимиру покорить этот северопричерноморский форпост Византии. Ценой возвращения ей Херсона удалось ему добиться родства с императором «ромеев», а заодно и всеевропейского признания Руси одним из значительнейших государств своего времени. Для этого надобно было и для этого стоило девять месяцев топтаться у стен Херсона, сплетая узлы политических связей под прикрытием показных военных действий. Кто при этом поил и кормил его войско, надолго оторванное от далеких баз снабжения? Не такое уж большое, да к тому же потрепанное в военных действиях на Балканах, оно как-никак было занято осадой Корсуня. Разве смогло бы оно еще и рыскать по юго-западному Крыму, отнимая продовольствие и фураж у местного населения? Не было ли у Киева (как полагал виднейший исследователь древней Руси Б. Д. Греков) ранее созданной прочной опоры в Таврике и самом Херсоне?>15
Успехи Владимира под Корсунем, несомненно, многим обязаны тому времени, когда меч Святослава "отмстил неразумным хазарам", когда русское оружие повергло в трепет печенегов и брало верх на Балканах — в войнах с Болгарским царством, в крупных столкновениях с византийскими силами. Русские победы на Балканах были настолько велики, что в течение некоторого времени большая территория к северу от Дуная фактически подчинялась киевскому князю. После одержанной в 965 г. Святославом решительней победы над хазарами обломки разбитого каганата кое-где, в частности в Крыму, по-видимому, еще некоторое время существовали. Что, кроме лютой вражды ко всему русскому и византийскому, могли ощущать эти недавно дружественные Византии «варвары» при виде того, как Византия заключает союз с их главным врагом — Русью. Херсон, в то время хорошо укрепленный и всецело занятый своей судьбой, был им уже не но зубам. Зато практически беззащитная земледельческая и пастушеская "фема климатов" в любую минуту могла испытать на себе запоздалую ярость хазар.
