Я быстро поднялась на второй этаж, где располагалось четверо господских покоев, и в нерешительности остановилась. И какие из них предпочитает Господин? Я убиралась во всех четырех и как никто знала, что они близнецы друг друга и ни одни не выглядят более обжитыми, чем другие. Вдруг за ближайшей двери послышались размеренные шаги. Неужели Господин уже приехал? Боже, мгновение назад я намеревалась толкнуть именно эту дверь и зайти, а теперь я готова была жизнь отдать, лишь бы не отворять её. Сердца коснулся холодок предчувствия…
Судьба услышала мое пожелание и устроила все в своей своеобразной манере: мне не пришлось открывать дверь в покои Господина… она распахнулась настежь сама, явив моему испуганному взору, собственно, своего хозяина. Месье Ренард что-то читал, поэтому его взгляд, оторвавшийся от листа бумаги, натолкнулся не на мое лицо, а пониже, где нижняя рубашка едва прикрывала вздымающуюся от частого глубокого дыхания грудь, как назло словно готовую вырваться из тугого корсажа. И почему мой наряд раньше не казался мне таким вульгарным?
Когда сильные мужские пальцы резко смяли лист, которые Господин только что столь внимательно изучал, я непроизвольно вздрогнула. Я точно знала, что сейчас пронзительно синие глаза скользнут вверх по оголенной шее и вопьются в мое лицо. Накатившая паника не позволяла думать, что я делаю и как это все выглядит со стороны. Не помня себя, я швырнула чистое постельное белье и пустилась бежать… Стоп! Куда бежать? Понятно дело, что здесь мне никто не позволит остаться после такого. Надо уходить, уходить немедленно, найти другое место, любое… Да когда идти? Сейчас, что ли, на ночь глядя? Глупость. Невероятная глупость. Как и то, что я вытворила там, у дверей Господина. Лихорадочно думая, я не заметила, как влетела в свою комнатку, упала на кровать и пролежала так до позднего вечера.
* * *
Пришла в себя я от стука в дверь.
— Кто там? — испуганно вскрикнула я.
— Я это, Габриэллушка, — послышался ласковый голос кухарки мадам Жаклин. — Отворяй, девонька.
Аж от сердца отлегло. А что я, в самом деле, думала? Что сам Господин пойдет по комнатам слуг разыскивать нерадивую горничную, чтобы отчитать и расчитать? Пф, бред!
Я отодвинула засов и выглянула в коридор. Там действительно была только госпожа Жаклин. Я уж хотела пригласить её пройти к себе (тесновато, правда, даже для двоих, но это ничего), как она сказала:
— Ой, я бы с удовольствием посидела у тя, а лучше на кухне почаевничали бы, побалакали, да тольки не за этим я. С порученьицем к те. Месье Ренард к се звать тя изволит.
— Г-г-господин… — ослабевшим голосом пробормотала я.
— Истинно так. Ну, поди к нему, поди! Видала б, як глаз его горел, коды он про тя расспрашивал, а опосля к се требовал. Так что поди, уважь Господина. Устал же мужик с дороги, ему бы расслабиться, отогреться…
Конечно, добрая женщина не хотела напугать меня или обидеть. Я уже поняла, что для крестьянки согреть хозяина земли — это чуть ли не мана небесная и великое счастье. Вот и звал бы Господин себе кого-нибудь из них! Или ему и служанок, и любовниц из благородных мало, без меня не обойтись?
Но делать нечего, идти надо. Чем ближе я приближалась к покоям месье Ренарда, тем крупнее дрожь била меня. Я всерьез опасалась, что не открою дверь, потому что рука не сможет ухватиться з ручку. Но нет, справилась. Куда сложнее было переступить порог, но и это оказалось под силу моим трясущимся ногам.
Я оказалась в просторной уютной гостиной, обставленной дорого, но без излишней помпезности. В каждой мелочи чувствовался вкус и характер владельца. Конечно, я не раз убиралась здесь раньше, но теперь на всем здесь лежала печать присутствия Господина, и не сказать, что это делало комнату мрачнее или холоднее. Из нее вели две двери: в спальню и в кабинет. В спальню не пойду! Вот не пойду и все! Решительно пересекла гостиную и, не стуча, как и в прошлый раз (чрезмерного волнение, верно, заслоняло даже элементарную вежливость), толкнула дверь в кабинет.
Господин ждал меня, сидя за столом и разбирая какие-то бумаги. Фу, ну и надумала я себе! Не нужна я ему даром, вот он, в кабинете работает. Наверное, хочет объявить мне, что ему не нужна такая распутная и неуравновешенная горничная, и приказать убираться куда подальше завтра же утром…
