— Что желает прекрасная мадемуазель одна в таком виде на тракте? — заинтересованно прищурившись, спросил сей непонятный субъект, «забыв» убрать руку с моего бедра.
— Направляется в Гавр, — предельно точно отвечала я, поднимаясь с него и оправляя на себе одежду.
— И зачем же вам в Гавр? — продолжал допрос мужчина, меряя меня оценивающим взглядом и все так же не поднимаясь с дороги. Нравится ему, что ли, в пыли валяться?
— А вам не кажется, сударь, что это не ваше дело? — не люблю я, когда на меня взирают с таким превосходством, даже глядя снизу вверх.
— О нет, моя прелестница, после того, как вы, не побоюсь этого слова, спасли меня от нашей доблестной жандармерии, я как честный человек просто обязан…
— … жениться на мне? — язвительно закончила я.
— Не столь радикально, просто проявить участие в вашей судьбе.
— Сударь, сейчас мои дела обстоят так, что только состоятельные английские лорды могут повлиять на мою судьбу. К ним я, собственно, и направляюсь. А теперь, прощайте, сударь, за проливом дожидается другой честный человек, который как раз таки проявит участие в моей судьбе, женившись на мне.
— Только он пока об этом не знает, — пришла его очередь дополнить меня.
— Именно, — ни капельки не смутилась я и уверенно направилась по направлению к городу.
Честно говоря, думала, что он так и продолжит сидеть там, на дороге, но нет, мужчина вскоре догнал меня и, приноровившись к моему шагу, продолжил разговор:
— Если вы действительно направляетесь в Англию, то ваша затея обречена на провал. Его Величество, — мне показалось, или мой новый знакомец чуть слышно скрипнул зубам от ярости? — переворачивает вверх дном всю Францию в поисках одного своего подданного и, разумно полагая, что тот может сбежать за границу, приказал не сажать на отбывающие корабли никого без особого разрешения. Почему-то я не сомневаюсь, что у вас этого самого разрешения нет.
— Кем должно быть написано разрешение? — невозмутимо спросила я.
— Самим королем или его доверенным советником.
— Ближайшие отсюда?
— Маркиз де Руан, герцог дўАмьен, шевалье де Ле-Мен, барон де Шербур, маркиз де Труи…
— Достаточно, — оборвала я поток имен. — А почему все эти лица имеют право выписывать разрешения?
— Они прекрасно знают, кого надо не выпустить из страны, — холодно отвечал мужчина. — Есть еще вопросы у прекрасной мадемуазель?
— Есть, два. Как вас зовут?
Мужчина пару секунд мялся, потом все же ответил:
— Зовите меня… Леон.
— Мадемуазель Эдит, — решила представиться только именем, как и он. — И второй вопрос, месье Леон: вы случайно не вор?
Кажется, мой спутник даже споткнулся от неожиданности и чуть снова не окунулся в дорожную пыль.
— Нет, — подозрительно косясь на меня, сказал мужчина.
— Жаль, — все так же бесстрастно отвечала я. — Тогда выкладывайте десять экю, раз уж не можете достать все необходимое.
— Могу я узнать, что вы подразумеваете под необходимым? — осведомился Леон, выуживая из-за пазухи довольно увесистый кошель, но не отсчитывая мне несколько мелких монеток, как я ожидала, а передавая его мне полностью. Наглеть не стала и взяла ровно десять экю и ни су больше, хотя хозяин кошелька не следил за моими манипуляциями с его имуществом.
— Мне нужна бумага, чернила и сургуч, чтобы состряпать нам разрешение. Вы же, как я понимаю, тоже хотите отправиться в Англию.
Леон только молча кивнул. Он явно не верил, что у меня что-нибудь получится. Это он просто не знал о моем таланте подделывать почерк и о письме доверенного короля маркиза де Труи, которое на всякий случай было запрятано у меня в кармане.
Единственным замечанием, которого я дождалась от своего спутника, когда мы уже шли по узким, но на удивление чистым, что радовало, улочкам Гавра со свеженаписанным разрешением в кармане, было:
— Скажите, прекрасная мадемуазель, — то ли у него память короткая, то ли он и не собирался запоминать имя случайной попутчицы, — вы так и собираетесь заявиться в порт? Я имею в виду босиком?
— Ни в коем случае, месье Леон, — в тон ему заявила я. — Вы уступите мне свои сапоги.
— Я?!
— Ну конечно! Купить женские туфли, достойные дворянки, в этом небольшом портовом городишке будет достаточно трудно и затратно. А вот мой босой слуга никого не смутит.
