— Ты так любовно смотришь на моего коня, — вырвал меня из размышлений месье Ренард.
Наверное, я бы покраснела до корней волос, если бы могла, но это от природы было мне не свойственно. Мое волнение или смущение выдавали подрагивающие плечи, но никак не пылающие щеки, а эту реакцию можно легко скрыть, обхватив себя руками, что я, собственно, и сделала.
Казалось, Ренард полностью поглощен своим любимцем и совсем забыл о чересчур пугливой служанке, но у меня было стойкое чувство, что он наблюдает за мной. И я не ошиблась: стоило мне начать нерешительно переминаться с ночи на ногу, то и дело косясь на дверь, как Господин, по прежнему глядя только на своего гнедого друга, тихо сказал:
— Убегать будешь?
Это был не вопрос и даже не просьба остаться, это был приказ, отданный спокойным тоном, однако в голове даже мысли не подчиниться не мелькнуло.
Тем временем Жан наконец сладил с мешком и задал корма нетерпеливым лошадям. Убедившись, что гнедой опустил морду в ясли и довольно фырчит, месье Ренард отправился в соседние стойла взглянуть на других животных. Воспользовавшись тем, что Господина нет рядом, я схватила за рукав уже ковыляющего из конюшен Жана и устремила на него взгляд, умоляющий остаться.
— Не дури, девка, — зашептал мне на ухо конюх. — Чаво испужалась? Не съест тя Господин, голод у него другого свойства. И ладно, если б рожа у него была крива, борода ниже колен свисала, в карманах, окромя дыр, ничавошеньки с роду не водилось, али из лихих людей, босоты какой, ворья, душегубцев и прочих охальников. А коли такое дело, чаво те не так: молодой, красивый, богатый, щедрый, из благородных. Поди поищи еще такого полюбовника. Да не трясись, не трясись! Месье Ренард сильничать не будет. Ты, ежели совсем не хочешь, скажи, мол, жених у меня есть, люблю его до смерти. Оно, конечно, господам все равно, но месье Ренард — человек добрый, понимающий.
С этими словами Хромой Жан ободряюще похлопал меня по плечу и прошествовал своей неровной походкой к воротам. Скрипнули тяжелые деревянные двери, отгораживая нас от внешнего мира.
— Неужели я так страшен? — тут же раздался голос прямо у меня за спиной.
Я резко отпрянула и рывком обернулась. Ренард стоял непозволительно близко и упорно отказывался замечать мои попытки соблюсти приличия: стоило мне сделать шажок назад, он тут же подавался вперёд. Где-то на задворках сознания билась в конвульсиях логика, из последних сил стараясь донести до своей хозяйки, что конюшня не бесконечна и что рано или поздно я упрусь в стену. Так и случилось. И ладно бы я пятилась к двери, так нет же, я отступала к стене напротив стойл, где Жан сгребал сено, и закономерно повалилась в стог. В ситуации был всего один положительный момент: мне повезло упасть на свежее сено, ещё хранящее дурманящий запах летнего поля.
Слава Богу, месье Ренард решил не брать с меня пример, хотя бы не сразу. Мужчина, возвышающийся надо мной, удивленно заломил бровь и скептически уточнил, окидывая меня красноречивым взглядом:
— Это предложение?
Плечи предательски дернулись, но лицо так и не вспыхнуло. Я решила не подниматься из стога, так как я оказалась бы практически прижата к Ренарду, а он, судя по всему, не собирался соблюдать дистанцию. Поэтому я постаралась принять более-менее приличную позу и все же попыталась призвать Господина к порядку:
— Месье Ренард, не могли бы вы не нарушать мое личное пространство и несколько увеличить расстояние между нами.
Удивленная бровь вывихнулась повторно, но мужчина все-таки отступил и протянул мне руку. Я охотно воспользовалась предложенной помощью. Меня не стали прижимать к себе, и я, в свою очередь, не стала больше убегать.
Месье Ренард не спешил начинать разговор. Он молча мерил меня сосредоточенным взглядом, а его пронзительно синие глаза, казалось, пытались заглянуть прямо в душу.
— Ты вчера так стремительно убежала, — наконец начал Господин. — Я хотел бы знать почему.
— Сударь, вы позволили себе выйти за рамки приличия, — как можно спокойнее отвечала я. — Признаю, я не знала, как отказать вам, поэтому выбрала безмолвный путь отступления.
