- Думаю... - выдохнул Пэриш, когда нехватка воздуха вынудила их оторваться друг от но друга, - самое время... перейти... в спальню. - Не сдержавшись, он поднял руку и коснулся ее щеки. Одна ее улыбка и то, как она потерлась щекой об его ладонь, тронули его так, как никогда еще не бывало и никогда не будет.
- В мою или твою? - поддразнила она его, когда он помогал ей подняться на ноги.
- Не важно, нам давно пора предаться любви в постели.
- Предаться сексу в постели, - уточнила она.
- Естественно, любимая. - Обняв ее, он спрятал усмешку. - Как скажешь.
Пэриш пребывал в блаженном состоянии полусна, когда теплая, податливая женщина с ругательствами, каких он прежде и не слышал, выпрыгнула из его объятий и из постели.
"Одновременно!" - цинично заметил тихий внутренний голос.
- Мы проспали! Я опоздала принять! - Вылетев из кровати, Джина помчалась через комнату, кутаясь на ходу в покрывало.
- Опоздала принять?.. - Его вопрос повис в воздухе, потому что она уже вылетела в холл.
Зажмурившись от яркого солнечного света, льющегося в окно, он снова откинулся на подушку, но через несколько секунд повернул голову к часам на ночном столике. Девять двадцать. Вообще-то нужно встать, принять душ и одеться. Он усмехнулся.
- Почему ты лежишь и усмехаешься как идиот, уставившись в потолок? спросила Джина.
Его ухмылка стала шире.
- Сбрось покрывало, и я скажу.
Она засмеялась и выглядела при этом прелестно.
- Ты всегда вылетаешь из постели, подобно вспугнутой диковатой лошади?
- Господи, как я люблю, когда ты говоришь гадости!
- Тогда возвращайся в постель. Она покачала головой:
- Мне нужно работать.
- Нет, не нужно. Я даю тебе отгул.
Она заколебалась было, потом прошла через комнату и упала ничком на кровать. И совершенно не сопротивлялась, когда он поймал ее и начал целовать.
- С добрым утром, Джина, - сказал он серьезно.
Она улыбнулась:
- С добрым утром.
- А теперь изволь-ка объяснить, почему ты вылетела отсюда несколько мгновений назад так, будто кто-то приложил к тебе раскаленное клеймо?
- Я приняла таблетку. Он нахмурился:
- Ту, которая предотвратит твой распад на дневном свету?
- Ту, которая предотвратит появление крикливого младенца.
- Вот как? А что в этом страшного? Ты, верно, так давно принимаешь их, что уже защищена?
- Более или менее, но в идеале их надо f принимать ежедневно примерно в одно и то же время.
- Это увеличивает эффективность? Она пожала плечами:
- Я только знаю, что принимаю эти таблетки в семь тридцать вот уже в течение восьми лет, и не хотела бы рисковать даже на долю процента. Почему ты нахмурился?
- Это, конечно, не моя область, но разве не вредит непрерывный и долгосрочный прием пилюль женскому плодородию и плоду?
- На этот счет есть масса теорий.
Он хмурился нарочито покровительственно.
- А когда ты захочешь иметь детей, не может возникнуть проблема с беременностью?
- Я не хочу иметь детей.
- Никогда?
- Нет, ну, если бы я вышла замуж за человека, который любил бы детей, то можно было бы подумать об одном ребенке, - уступила она таким безжизненным тоном, что Пэришу захотелось проверить, есть ли у нее пульс.
- Об одном ребенке? - повторил он.
- Угу. Желательно было бы родить девочку. Если муж будет хорошим отцом, он не станет часами смотреть какие-нибудь спортивные соревнования или отправляться с ночевкой на рыбалку, а это значит, что ребенок будет чувствовать отцовское влияние. - Тон у нее был совершенно прозаический. - Я думаю, дети должны появляться только в том случае, если брак чрезвычайно устойчив и материально обеспечен; лишь такой брак предполагает наличие детей, - продолжала она. - У меня было много проблем с многодетными родителями; много детей рождается из-за легкомысленного отношения супругов к ограничению рождаемости, либо когда они полагают, что это их право, либо потому, что их маленький Джонни нуждается, видите ли, в приятеле.
Пэриш глядел на нее так, будто у нее только что выросла вторая голова. Джина вздохнула, ей было тяжело видеть, как он удивлен.
- А ты сторонник легкомыслия в этих вопросах. Не отрицай, - перебила она, едва он попытался открыть рот, - это читается на твоем лице.
