Стихотворения (Полное собрание стихотворений) - страница 9

Шрифт

Интервал

Стало дышать трудней и слаще…

Скоро, о скоро падешь бездыханным

Под звуки рогов в дубовой чаще

На вереск болотный — днем туманным!

72. ЛИТОГРАФИЯ

Америки оборванная карта

И глобуса вращающийся круг.

Румяный шкипер спорит без азарта,

Но горячится, не согласен, друг.

И с полюса несется на экватор

Рука и синий выцветший обшлаг,

А солнца луч, летя в иллюминатор,

Скользит на стол, на кресло и на флаг.

Спокойно все. Слышна команда с рубки,

И шкипер хочет вымолвить: "Да брось…"

Но спорит друг. И вспыхивают трубки.

И жалобно скрипит земная ось.

Растрепанные грозами — тяжелые дубы,

И ветра беспокойного — осенние мольбы,

Над Неманом клокочущим — обрыва желтизна

И дымная и плоская — октябрьская луна.

Природа обветшалая пустынна и мертва…

Ступаю неуверенно, кружится голова…

Деревья распростертые и тучи при луне —

Лишь тени, отраженные на дряхлом полотне.

Пред тусклою, огромною картиною стою

И мастера старинного как будто узнаю, —

Но властно прорывается в видения и сны

Глухое клокотание разгневанной волны!

Как я люблю фламандские панно,

Где овощи, и рыбы, и вино,

И дичь богатая на блюде плоском —

Янтарно-желтым отливает лоском.

И писанный старинной кистью бой —

Люблю. Солдат с блистающей трубой,

Клубы пороховые, мертвых груду

И вздыбленные кони отовсюду!

Но тех красот желанней и милей

Мне купы прибережных тополей,

Снастей узор и розовая пена

Мечтательных закатов Клод Лоррена.

О, празднество на берегу, в виду искусственного моря,

Где разукрашены пестро причудливые корабли.

Несется лепет мандолин, и волны плещутся, им вторя,

Ракета легкая взлетит и рассыпается вдали.

Вздыхает рослый арлекин. Задира получает вызов,

Спешат влюбленные к ладье — скользить в таинственную даль..

О, подражатели Ватто, переодетые в маркизов, —

Дворяне русские, — люблю ваш доморощенный Версаль.

Пусть голубеют веера, вздыхают робкие свирели,

Пусть колыхаются листы под розоватою луной,

И воскресает этот мир, как на поблекшей акварели, —

Запечатлел его поэт и живописец крепостной.

Пожелтевшие гравюры,

Рамок круглые углы,

И пастушки и амуры

Одинаково милы.

В окна светит вечер алый

Сквозь деревья в серебре,

Золотя инициалы

На прадедовском ковре.

Шелком крытая зеленым

Мебель низкая — тверда,

И часы с Наполеоном —

Все тридцатые года.

"Быть влюбленну, быть влюбленну", —

Мерно тикают часы.

Ах, зачем Наполеону

Подрисованы усы!

Кофейник, сахарница, блюдца,

Пять чашек с узкою каймой

На голубом подносе жмутся,

И внятен их рассказ немой:

Сначала — тоненькою кистью

Искусный мастер от руки,

Чтоб фон казался золотистей,

Чертил кармином завитки.

И щеки пухлые румянил,

Ресницы наводил слегка

Амуру, что стрелою ранил

Испуганного пастушка.

И вот уже омыты чашки

Горячей черною струей.

За кофеем играет в шашки

Сановник важный и седой.

Иль дама, улыбаясь тонко,

Жеманно потчует друзей,

Меж тем как умная болонка

На задних лапках служит ей.

И столько рук и губ касалось,

Причудливые чашки, вас,

Над живописью улыбалось

Изысканною — столько глаз.

И всех, и всех давно забытых

Взяла безмолвная страна,

И даже на могильных плитах,

Пожалуй, стерты имена.

А на кофейнике пастушки

По-прежнему плетут венки;

Пасутся овцы на опушке,

Ныряют в небо голубки.

Пастух не изменяет позы,

И заплели со всех сторон

Неувядающие розы

Антуанеты медальон.

78. ОТРЫВОК

Георгию Адамовичу

Июль в начале. Солнце жжет,

Пустые дали золотя.

Семья актерская идет

Дорогой пыльною, кряхтя.

Старуха, комик и Макбет —

Все размышляют про обед.

Любовник первый, зол и горд,

Колотит тростью о ботфорт.

Все праздны… Бедный Джи — лишь ты

Приставлен движимость блюсти, —

А кудри — словно завиты,

И лет не больше двадцати…

Следить так скучно, чтобы мул,

Шагая, вовсе не заснул,

Не отвязался тюк с едой

Или осленок молодой

Не убежал. Пылит жара,

А путь и долог и уныл.

Невольно вспомнишь вечера

Те, что в Марсели проводил,

При свете звезд, в большом порту.

Лелеял смутную мечту

О южных странах. А вдали

Чернели молча корабли.

Напрасно мирный свет луны

Земле советует: «Усни», —

Уже в таверне зажжены

Гостеприимные огни.

Матросы, персы, всякий люд,

Мигая трубками, идут,

Толкают дверь, плюют на пол

И шумно занимают стол.

Как часто Джи глядел в окно

На этих дерзких забияк,

Что пили темное вино,

Похожие книги

Петербургские зимы

Георгий Владимирович Иванов

Черный ангел

Георгий Владимирович Иванов, Андрей Ефимович Зарин

Распад атома

Георгий Владимирович Иванов

Георгий Иванов - Ирина Одоевцева - Роман Гуль: Тройственный союз. Переписка 1953-1958 годов

Роман Борисович Гуль, Георгий Владимирович Иванов

Немного слов. Книга Третья

Юрий Анатольевич Годованец

После вечного боя

Юрий Поликарпович Кузнецов

Полное собрание стихотворений

Александр Александрович Блок

Ноктюрн душе

Евгений Михайлович Кискевич