Стихотворения, не вошедшие в сборники - страница 31

Шрифт
Интервал
стр.
луч осторожный заструился,
на пальце вспыхнуло кольцо,
и подбородок осветился,
а погодя и все лицо.
Тут я не выдержал: "Скажите,
как ваше имя?" Смотрит он
и отвечает: "Я — Ченстон".
Мы обнялись.

1 июля 1931

"Сам треугольный, двукрылый, безногий…"

Сам треугольный, двукрылый, безногий,
но с округленным, прелестным лицом,
ижицей быстрой в безумной тревоге
комнату всю облетая кругом,
страшный малютка, небесный калека,
гость, по ошибке влетевший ко мне,
дико метался, боясь человека,
а человек прижимался к стене,
все еще в свадебном галстуке белом,
выставив руку, лицо отклоня,
с ужасом тем же, но оцепенелым:
только бы он не коснулся меня,
только бы вылетел, только нашел бы
это окно и опять, в неземной
лаборатории, в синюю колбу
сел бы, сложась, ангелочек ночной.

2 сентября 1932

"Иосиф Красный, — не Иосиф"

Иосиф Красный, — не Иосиф
прекрасный: препре —
красный, — взгляд бросив,
сад вырастивший! Вепрь
горный! Выше гор! Лучше ста Лин —
дбергов, трехсот полюсов
светлей! Из под толстых усов
Солнце России: Сталин!

(Марина Цветаева, пародия) 

1937 г.

"Вот это мы зовем луной"

Вот это мы зовем луной.
Я на луне, и нет возврата.
Обнажена и ноздревата…
А, здравствуйте — и вы со мной.
Мы на луне. Луна, Селена.
Вы слышите? Эл, у, эн, а…
Я говорю: обнажена,
как после праздника арена.
Иль поле битвы: пронеслись
тут бегемоты боевые,
и бомбы бешено впились,
воронки вырыв теневые.
И если, мучась и мыча,
мы матовые маски снимем,
потухнет в этом прахе синем
и ваша, и моя свеча.
Наш лунный день не будет долог
среди камней и гор нагих.
Давайте ж, если вы геолог,
займемся изученьем их.
В ложбине мрак остроугольный
ползет по белизне рябой.
У нас есть шахматы с собой,
Шекспир и Пушкин. С нас довольно.

1942

РУСАЛКА

Заключительная сцена к пушкинской "Русалке"

Берег

КНЯЗЬ
Печальные, печальные мечты
вчерашняя мне встреча оживила.
Отец несчастный! Как ужасен он!
Авось опять его сегодня встречу,
и согласится он оставить лес
и к нам переселиться…

Русалочка выходит на берег.

     Что я вижу!
Откуда ты, прелестное дитя?
РУСАЛОЧКА
Из терема.
КНЯЗЬ
   Где ж терем твой? Отсюда
до теремов далече.
РУСАЛОЧКА
   Он в реке.
КНЯЗЬ
Вот так мы в детстве тщимся бытие
сравнять мечтой с каким-то миром тайным.
А звать тебя?
РУСАЛОЧКА
   Русалочкой зови.
КНЯЗЬ
В причудливом ты, видно, мастерица,
но слушатель я слишком суеверный,
и чудеса ребенку впрок нейдут
вблизи развалин, ночью. Вот тебе
серебряная денежка. Ступай.
РУСАЛОЧКА
Я б деду отнесла, да мудрено
его поймать. Крылом мах-мах и скрылся.
КНЯЗЬ
Кто — скрылся?
РУСАЛОЧКА
        Ворон.
КНЯЗЬ
     Будет лепетать.
Да что ж ты смотришь на меня так кротко?
Скажи… Нет, я обманут тенью листьев,
игрой луны. Скажи мне… Мать твоя
в лесу, должно быть, ягоду сбирала
и к ночи заблудилась… иль попав
на топкий берег… Нет, не то. Скажи,
ты — дочка рыбака, меньшая дочь,
не правда ли? Он ждет тебя, он кличет.
Поди к нему.
РУСАЛОЧКА
     Вот я пришла, отец.
КНЯЗЬ
Чур, чур меня!
РУСАЛОЧКА
   Так ты меня боишься?
Не верю я. Мне говорила мать,
что ты силен, приветлив и отважен,
что пересвищешь соловья в ночи,
что лань лесную пеший перегонишь.
В реке Днепре она у нас царица;
"Но, говорит, в русалку обратясь,
я все люблю его, все улыбаюсь,
как в ночи прежние, когда бежала,
платок забывши впопыхах, к нему
за мельницу".
КНЯЗЬ
   Да, этот голос милый
мне памятен. И это все безумье —
и я погибну…
РУСАЛОЧКА
    Ты погибнешь, если
не навестишь нас. Только человек
боится нежити и наважденья,
а ты не человек. Ты наш, с тех пор
как мать мою покинул и тоскуешь.
На темном дне отчизну ты узнаешь,
где жизнь течет, души не утруждая.
Ты этого хотел. Дай руку. Видишь,
луна скользит, как чешуя, а там…
КНЯЗЬ
Ее глаза сквозь воду ясно светят,
дрожащие ко мне струятся руки!
Веди меня, мне страшно, дочь моя…

Исчезает в Днепре.

РУСАЛКИ(поют)
Всплываем, играем
и пеним волну.
На свадьбу речную
зовем мы луну.
Все тише качаясь,
туманный жених
на дно опустился
и вовсе затих.
И вот осторожно,
до самого дна,
до лба голубого
доходит луна.
И тихо смеется,
склоняясь к нему,
Царица-Русалка
в своем терему.

Скрываются. Пушкин пожимает плечами.

<Февраль 1942>

СЕМЬ СТИХОТВОРЕНИЙ 

"Как над стихами силы средней…"

Как над стихами силы средней
     эпиграф из Шенье,
Читать дальше
стр.
Похожие книги
Лолита
Камера обскура
Король, дама, валет
Другие берега
Давай оставим грусть…
Здесь когда-то водились тигры
Томления по рыжей кошке
Река времени