Стихотворения, не вошедшие в сборники - страница 12

---

Перейти на стр. ОК

---

из пламенеющего плена.

И ангел восстает стремительно-светло,

в потоке огненном зачатый,

— и в жилках золотых прозрачное крыло

мерцает бахромой зубчатой.

И беззаветную хвалу он пропоет,

на миг сияя над потоком,

— сквозными крыльями восторженно всплеснет,

исчезнет в пламени глубоком.

И вот возник другой из пышного огня,

с таким же возгласом блаженства:

вся жизнь его звенит и вся горит, звеня,

и вся — мгновенье совершенства.

-- —

И если смутно мне, и если даль мутна,

я призываю эти зыби:

растет горячая вишневая волна

с роскошной просинью на сгибе…

26. 1. 23.

"Ты все глядишь из тучи темно-сизой…"

Ты все глядишь из тучи темно-сизой,

и лилия — в светящейся руке;

а я сквозь сон молю о лепестке

и все ищу в изгибах смутной ризы

изгиб живой колена иль плеча.

Мне твоего не выразить подобья

ни в музыке, ни в камне… Исподлобья

глядят в мой сон два горестных луча.

27 января 1923

"И утро будет: песни, песни…"

И утро будет: песни, песни,

каких не слышно и в раю,

и огненный промчится вестник,

взвив тонкую трубу свою!

Распахивая двери наши,

он пронесется, протрубит,

дыханьем расправляя чаши

неупиваемых обид.

Весь мир, извилистый и гулкий,

неслыханные острова,

немыслимые закоулки, —

как пламя, облетит молва.

Тогда-то, с плавностью блаженной,

как ясновидящие, все

поднимемся — и в путь священный

по первой утренней росе!..

30 января 1923

"Глаза прикрою — и мгновенно"

Глаза прикрою — и мгновенно,

весь легкий, звонкий весь, стою

опять в гостиной незабвенной,

в усадьбе, у себя, в раю.

И вот из зеркала косого

под лепетанье хрусталей

глядят фарфоровые совы —

пенаты юности моей.

И вот, над полками, гортензий

легчайшая голубизна,

и солнца луч, как Божий вензель,

на венском стуле, у окна.

По потолку гудит досада

двух заплутавшихся шмелей,

и веет свежестью из сада,

из глубины густых аллей,

неизъяснимой веет смесью

еловой, липовой, грибной:

там, по сырому пестролесью,

— свист, щебетанье, гам цветной!

А дальше — сон речных извилин

и сенокоса тонкий мед.

Стой, стой, виденье! Но бессилен

мой детский возглас. Жизнь идет,

с размаху небеса ломая,

идет… ах, если бы навек

остаться так, не разжимая

росистых и блаженных век!

3. 2. 23.

ГЕКЗАМЕТРЫ ("Смерть — это утренний луч, пробужденье весеннее")

Памяти В. Д. Набокова

Смерть — это утренний луч, пробужденье весеннее.

            Верю,

ты, погруженный в могилу, ты, пробужденный,

       свободный,

ходишь, сияя незримо, здесь, между нами — до срока,

        спящими…

О, наклонись надо мной, сон мой подслушай —

снятся мне слезы, снятся напевы, снятся молитвы…

Сплю я, раскинув руки, лицом обращенный к звездам:

в сон мой втекает мерцающий свет, оттого-то

        прозрачны

даже и скорби мои…

Я чую: ты ходишь так близко,

смотришь на спящих; ветер твой нежный целует мне

             веки,

что-то во сне я шепчу; наклонись надо мной и

       услышишь

смутное имя одно, — что звучнее рыданий, и слаще

песен земных, и глубже молитвы, — имя отчизны.

<30 марта> 1923

РОДИНЕ

Посвящается моей сестре Елене

Воркующею теплотой шестая —

чужая — наливается весна.

Все ждет тебя душа моя простая,

гадая у восточного окна.

Позволь мне помнить холодок щемящий

зеленоватых ландышей, когда

твой светлый лес плывет, как сон шумящий,

а воздух — как дрожащая вода.

Позволь мне жить, искать Творца в творенье,

звать изумленье рифмы и любви.

Не укоряй в час трудного горенья,

что вот я вспомнил ландыши твои.

Как тень твоя, чужой апрель мне сладок.

Взволнованно душа тебя зовет,

текучий блеск твоих дождей и радуг,

когда весь лес лепечет и плывет.

Твой будет взлет неизъяснимо-ярок,

а наша встреча — творчески-тиха;

склонюсь, шепну: вот мой простой подарок,

вот капля солнца в венчике стиха.

31 марта 1923

РЕКА

Каждый помнит какую-то русскую реку,

но бессильно запнется, едва

говорить о ней станет: даны человеку

лишь одни человечьи слова.

А ведь реки, как души, все разные… нужно,

чтоб соседу поведать о них,

знать, пожалуй, русалочий лепет жемчужный,

изумрудную речь водяных.

Но у каждого в сердце, где клад заковала

кочевая стальная тоска,

отзывается внятно, что сердцу, бывало,

напевала родная река.

Для странников верных

качнул я дыханьем души

эти качели слогов равномерных

   в бессонной тиши.

      Повсюду —

Читать дальше

---

Перейти на стр. ОК

---