Рыдает Ануш, пав на землю лицом.
Соседки безмолвно столпились кругом;
Не знают они, что ей, бедной, сказать,
И чем обнадежить, и как утешать…
Покамест бог миловал: бешеный брат
Из дальних полей не вернулся назад…
Но с пеной у рта жестокий отец
Плюется, клянет несчастную дочь:
«Пусть горе тебе принесет твой венец!
Уйди ты, распутница, с глаз моих прочь!
Подальше от дома свой стыд уноси,
Уйди! Не позорь ты отца своего!
Ты знала — его ненавидит Моси,
Ты знала — что мы невзлюбили его!
Так как же решилась ты с ним убежать?
Нет! Лучше б тебе в могиле лежать!..»
На крик старика всё селенье сошлось.
И слышно: «Утихни!.. Умерь свою злость!»
И сельский священник приплелся на крик —
Осанистый белобородый старик.
«Прочь, прочь уходите! — он людям сказал. —
Уйдите, чтоб сам я всю правду узнал!
Ануш всё мне скажет сама. И тогда
Увидите, что поправима беда.
Не плачь, успокойся, утихни, мой свет!
Скажи мне, ты любишь его или нет?
Сама захотела ты с ним убежать?.
Сама? Ну, так должен я вас обвенчать,—
И всё тут!.
Эй! кто там так громко кричит?..
Да что там?.. Пускай кто-нибудь поглядит!..
Убил?.. Кто?.. Моси?.. Не хватало беды…
Ануш, эй, Ануш!.. поскорее — воды!..»
