Стихотворения - страница 15

---

Перейти на стр. ОК

---

пинии, платаны, магнолии, кипарисы,

фонари, скамейки, троллейбусы, такси,

персики, сливы, арбузы, помидоры —

все смешалось

в подоле у большого

синего моря.

Запускаю руку в подол

и вытаскиваю из него

то румяный лохматый персик

с зеленым листочком,

то желтый спасательный катер

с флажком на корме,

то круглую шишку кипариса

с удивительным запахом,

то старинный деревянный балкон

с затейливой резьбой,

то юную красавицу

в прозрачном комбинезончике

и туфлях на тончайшем

высоком каблуке —

словом,

что попадется.[3]

Белый теплоход

Когда огромный теплоход

уходит в море,

становится как-то грустно.

Лучше бы он не уходил.

Когда огромный белый теплоход

входит в порт,

становится радостно.

Наконец-то он вернулся!

Когда красавец теплоход

долго стоит в порту,

становится слегка досадно —

почему он никуда не плывет?

Когда же его долго нет,

возникает тревога —

куда он запропастился?

Вдруг его погубил шторм

где-нибудь у берегов Индии?

Или он наткнулся на айсберг

невдалеке от Исландии?

Или его занесло на мель

у Канарских островов?

Но вот он снова входит в порт,

все такой же белоснежный

и величественный.

И я говорю ему:

— Здравствуй!

Хорошо ли поплавал?

Счастливчик

Плавая

у подножия величавых скал

и глядя снизу

на тела пролетающих чаек,

трудно удержаться от соблазна

и не вообразить себя

чуть-чуть счастливым.

Я и не удержался.

Потом я осмелел

и даже вообразил себя

вполне счастливым.

Мне это удалось.

А после я совсем обнаглел

и попытался представить себе,

что я безмерно,

безумно,

безоглядно счастлия.

И у меня это тоже

получилось неплохо.

Ощеломляюще,

оглушающе,

обезоруживающе счастливый,

долго я плавал около скал,

и чайки,

завидя меня,

вскрикивали от изумления.

Морские заботы

У моря

свои заботы.

Морю надо биться о скалы,

веками надо биться о скалы,

окатывая их белой пеной,

подтачивая их.

Морю надо качать корабли,

усердно, подолгу качать корабли,

накреняя их то влево, то вправо,

вздымая то нос, то корму.

Море должно шуметь и сердиться,

и брызгаться, и развлекать ребятишек,

выбрасывая на мокрую гальку

зазевавшихся крабов.

Мне бы, признаться,

морские заботы!

Уж я бы тогда

побился о скалы

Уж я бы тогда

покачал корабли!

Уж я бы тогда

швырял на камни

огромных кальмаров

и осьминогов,

а также остатки старинных

галер,

каравелл,

галеонов,

фрегатов

и бригов!

А крабы —

эка невидаль!

И вдруг — о чудо! -

И вдруг —

о чудо! —

вдруг она возникла

со мною рядом

на скамейке под каштаном

в потертых джинсах,

в желтой безрукавке,

с руками тонкими,

с огромными глазами,

в которых отражались кипарисы

и небо блеклое

(неяркий был денек).

— Откуда вы? —

воскликнул я в сметенье. —

Откуда вы?

Уму непостижимо!

Она ответила:

— Оттуда же, поверьте,

откуда я и раньше возникала, —

из той манящей бесконечной перспективы,

которую вы любите,

я знаю,

чуть больше, чем меня,

но я не злюсь —

любите ради бога

бесконечность!

И я,

склонясь,

поцеловал ей руку

на старой облупившейся скамейке

под величавым царственным каштаном,

глядевшим сверху

на нее и на меня

с улыбкой доброй

и немного снисходительной.

— Я тороплюсь, — она сказала

и исчезла.

— Куда же вы? —

я закричал ей вслед.

Издалека донесся ее голос:

— Туда же,

все туда же,

в перспективу,

которую вы любите

так страстно!

— Какое дивное созданье! —

произнес

поблизости стоявший кипарис,

не проронивший за три года

ни словечка.

Сцилла и Харибда

Я спросил море:

— Сколько тебе лет?

— Не помню, —

ответило оно.

— А ты помнишь Одиссея, —

спросил я, —

того хитрого парня,

который так ловко проскочил

между Сциллой и Харибдой?

— Конечно помню! —

сказало море. —

Парень был хоть куда!

— Тогда запомни меня, пожалуйста, —

попросия я, —

и вспомни обо мне

лет через сто,

а после еще раз —

через пятьсот,

а потом еще разик —

через тысячу,

что тебе стоит!

— Так и быть, запомню, —

сказало море, —

даю слово,

хотя ты и не Одиссей.

Я ужасно обрадовался.

— Море не забудет меня! —

кричал я небесам.

— Море не забудет меня! —

кричал я скалам.

— Море не забудет меня! —

кричал я в уши кипарисам.

— Эй вы, все! —

орая я во все горло. —

Море тысячу лет будет помнить меня,

оно дало слово!

— Ему здорово повезло! —

сказали небеса.

— Он станет вторым Одиссеем! —

сказали кипарисы.

— Пусть проскочит между Сциллой и

Харибдой, —

сказали скалы, —

тогда поглядим.

Внезапное утро

Ходили слухи,

что утро придет

Читать дальше

---

Перейти на стр. ОК

---