Лишь молвить не умею,
10 Сколь глубоко твой жар в меня проник.
Но если перед тем, как в землю лечь,
Весомые слова найти успею,
Услышан да не буду я моею
Злодейкою, чтобы прекрасный лик
15 Не омрачила жалость ни на миг.
Не допустить ее бессилен я
В мое воображенье,
Куда о милой думам путь открыт.
В терзаньях бедная душа моя
20 Находит вдохновенье,
И образ злой красавицы творит,
И на причину мук своих глядит,
Кляня себя в пылу негодованья
За то, что огнь желанья
25 Зажгла в себе: не мог он вспыхнуть сам.
Какой разумный довод усмирит
Кипенье чувств, какие заклинанья?
Страданья превращаются в стенанья,
И подступают к сомкнутым устам,
30 И по заслугам воздают глазам.
Невольник, образу ни в чем тому
Я не противоречу,
И он, жестокий победитель мой,
Прообразу живому своему
35 Влечет меня навстречу,
Как все, влекомый к схожему с собой.
На солнце снег становится водой,
Я знаю, только я -- как тот несчастный,
Что, не себе подвластный,
40 Идет на смерть, не повернет назад.
И там, на грани бездны гробовой,
Я словно слышу приговор ужасный
И взор вокруг ищу небезучастный,
Но всюду, хоть ни в чем не виноват,
45 Убийственный все тот же вижу взгляд.
Амор, о том, как я, сраженный им,
В бесчувствие впадаю,
Единственный ты можешь рассказать:
Ведь я, что делалось со мной самим,
50 Не помню и не знаю,
Не в силах прерванную нить связать.
Едва в себя я прихожу опять,
Смотрю на рану, что меня сгубила
И ужас мне внушила,-
55 В себе я разуверился давно.
По бледности моей легко понять,
Какая молния меня сразила;
И пусть с улыбкой -- так оно и было! -
Ее в меня метнули, все равно
60 Мне утешение не суждено.
Вот что, Амор, ты натворил в горах,
Над речкой, над которой
Всегда со мной выигрывал ты спор.
Живой и мертвый, я -- в твоих руках,
65 И, вестник смерти скорой,
Сверкает предо мной жестокий взор.
Не вижу никого средь этих гор,
Кого бы участь горькая задела,
И нет любимой дела
70 До мук моих. Добра не будет мне.
А та, которой твой наскучил двор,
Гордыни латы на себя надела
И может грудь стреле подставить смело:
Ведь безопасен сердцу ты вполне,
75 Надежно скрытому от стрел в броне.
Прощаюсь, песня горная, с тобой.
Ты город мой увидишь, может статься,
Где мог бы я остаться,
Не будь Флоренция любви чужда.
80 Войдешь в нее -- скажи: "Создатель мой
Не станет с вами более сражаться.
В цепях не может он до вас добраться.
Уймись жестокость ваша -- и тогда,
Невольник, не вернется он сюда".
СТИХИ О КАМЕННОЙ ДАМЕ
66 (C)
К той ныне точке я пришел вращенья,
Когда, склоняясь, солнце опочило,
Где горизонт рождает Близнецов.
Звезда любви свой свет из отдаленья
5 Не шлет нам; воспаленное светило
Над ней сплетает огненный покров.
Там, где Великой Арки мощной кров,
Где скудную бросают тень планеты,
Луна лучами стужу возбуждает.
10 Любви не покидает
Все ж мысль моя у этой льдистой меты.
И в памяти моей, что тверже камня,
Храню упорно образ Пьетры-камня.
Смешавшись с эфиопскими песками,
15 К нам мчится ветер, воздух омрачая,
Летит над морем, солнцем воспален,
И предводительствует облаками.
Наполнит он, препятствий не встречая,
Все полушарье северных племен
20 И белизною снеговых пелен
Падет на землю, иль дождем досадным
Восплачет воздух в ослабевшем свете.
Оттягивает сети
Наверх Амор; он дышит ветром хладным,
25 Но он со мною -- столь прекрасна дама,
Жестокая владычица и дама.
Полуденные птицы улетели
Из стран Европы, где всегда сияют
Семь льдистых звезд среди ночных небес.
30 И птиц оставшихся не слышны трели,
Лишь крики скорбные не умолкают
До вешних дней и опечален лес.
Природный пыл зверей давно исчез,
И более любви не предаются.
35 От холода оледенели страсти,
А я в Амора власти,
И сладостные мысли остаются
Во мне; пусть времена меняют годы,
Дарует мысли та, чьи юны годы.
40 Побегов свежих миновало время,
Что Овна силою зазеленели.
Поблекли травы и не тешат взор.
Деревья листьев отрясают бремя,
И только лавры, сосны, пихты, ели
45 Привычный сохранили свой убор.
Цветы под инеем на склонах гор
В долинах никнут, холод их терзает.
Окованы бессильные потоки.
Но этот терн жестокий
