Любители хвастливо привирать
В конце концов скандалятся обычно.
Какой-то баритон иль бас, умевший зычно
В труднейших операх любые ноты брать.
Однажды в обществе стал выхваляться с жаром
Обширнейшим своим репертуаром:
Нет оперы такой, в какой бы он не пел!
Тут кто-то хвастуна поддел.
Сказав ему с притворной грустью:
«Чем ближе жизнь моя средь мелких дрязг и дел
Подходит к роковому устью.
Тем в памяти живей картины давних лет:
Я помню — в юности моей с каким экстазом
Я слушал оперу Россини „Фаргелет“»!
«Ну, как же, — не сморгнувши глазом,
Соврал артист, — в свой бенефис
Я в этой опере пел арию на „бис“.
Театр безумствовал, и, что всего дороже.
Рукоплескали мне, представьте, в царской ложе!»
Всеобщий смех лжецу достойный был ответ.
Очковтиратель был и впрямь разыгран знатно,
Он оскандалился: ведь не было и нет
Подобной оперы, и слово «Фаргелет»,
Звучащее так оперно-приятно,
Есть слово «телеграф», прочтенное обратно.
Конкретных хвастунов я не имел в виду.
Я некую мораль под басню подведу,
Очковтирательства коснувшись и «всезнайства».
В науке ль, в области ль хозяйства,
В искусстве ли — на общую беду —
Еще не вывелись ведь и такие типы:
Они представят вам проектов пышных кипы.
Из фраз такой состряпают балет!..
Скажите им: «А вот ученый, Фаргелет,
Он в этой области слывет авторитетом, —
Полезно бы узнать при составленье смет,
Какого мнения он о проекте этом?»
Очковтиратели вам вмиг дадут ответ:
«Ну как же!.. Фаргелет!.. Еще минувшим летом
Мы, опасайся лицом ударить в грязь,
Вступили с ним в прямую связь
И консультацию имели с Фаргелетом!»
