Все сёстры замуж выданы
За ближних королей.
С невзгодами, с обидами
Все к ней они да к ней.
Блестит в руке иголочка,
Стоит в окне зима.
Стареющая Золушка
Шьёт туфельку сама…
1957
«Подставь ладонь под снегопад…»
Подставь ладонь под снегопад,
Под искры, под кристаллы.
Они мгновенно закипят,
Как плавкие металлы.
Они растают, потекут
По линиям руки.
И станут линии руки
Изгибами реки.
Другие линии руки
Пролягут как границы,
И я увижу городки,
Дороги и столицы.
Моя рука как материк —
Он прочен, изначален.
И кто-нибудь на нём велик,
А кто-нибудь печален.
А кто-нибудь идёт домой,
А кто-то едет в гости.
А кто-то, как всегда зимой,
Снег собирает в горсти.
Как ты просторен и широк,
Мирок на пятерне.
Я для тебя, наверно, бог,
И ты послушен мне.
Я берегу твоих людей,
Храню твою удачу.
И малый мир руки моей
Я в рукавичку прячу.
1958
БЕЛЫЕ СТИХИ
(Рембо в Париже)
Рано утром приходят в скверы
Одинокие злые старухи,
И скучающие рантьеры
На скамейках читают газеты.
Здесь тепло, розовато, влажно,
Город заспан, как детские щёки.
На кирпично-красных площадках
Бьют пожарные струи фонтанов,
И подстриженные газоны
Размалёваны тенью и солнцем.
В это утро по главной дорожке
Шёл весёлый и рыжий парень
В желтовато-зелёной ковбойке.
А за парнем шагала лошадь.
Эта лошадь была прекрасна,
Как бывает прекрасна лошадь —
Лошадь розовая и голубая,
Как дессу незамужней дамы,
Шея — словно рука балерины,
Уши — словно чуткие листья,
Ноздри — словно из серой замши,
И глаза азиатской рабыни.
Парень шёл и у всех газировщиц
Покупал воду с сиропом,
А его белоснежная лошадь
Наблюдала, как на стакане
Оседает озон с сиропом.
Но, наверно, ей надоело
Наблюдать за весёлым парнем,
И она отошла к газону
И, ступив копытом на клумбу,
Стала кушать цветы и листья,
Выбирая, какие получше.
— Кыш! — воскликнули все рантьеры.
— Брысь! — вскричали злые старухи. —
Что такое — шляется лошадь,
Нарушая общий порядок! —
Лошадь им ничего не сказала,
Поглядела долго и грустно
И последовала за парнем.
Вот и всё — ничего не случилось,
Просто шёл по улице парень,
Пил повсюду воду с сиропом,
А за парнем шагала лошадь…
Это странное стихотворенье
Посвящается нам с тобою.
Мы с тобой в чудеса не верим,
Оттого их у нас не бывает…
1958
«О, много ли надо земли…»
П.Г.
О, много ли надо земли
Для дома, для поля, для луга,
Чтоб травами пела округа
И море шумело вдали?
О, много ли надо земли,
Чтоб очи продрать на рассвете
И видеть, как шумные дети
Пускают в ручьях корабли;
Чтоб в зарослях возле села
Черёмуха жарко дышала
И ветвь поцелуям мешала —
И всё ж помешать не могла?
О, много ли надо земли
Для тропки, просёлка, дороги,
Чтоб добрые псы без тревоги
Дремали в нагретой пыли?
О, много ли надо земли
Для истины, веры и права,
Чтоб засека или застава
Людей разделять не могли?
1958
Старик с мороза вносит в дом
Охапку дров продрогших.
В сенях, о кадку звякнув льдом.
Возьмёт железный ковшик;
Водой наполнит чугунок,
Подбросит в печь полешки.
И станет щёлкать огонёк
Калёные орешки.
Потом старик найдёт очки.
Подсядет ближе к свету,
Возьмёт, как любят старики,
Вчерашнюю газету.
И станет медленно читать
И разбираться в смысле
И все событья сочетать
В особенные мысли.
1959
Не белый цвет и чёрный цвет
Зимы сухой и спелой —
Тот день апрельский был одет
Одной лишь краской —
серой.
Она ложилась на снега.
На березняк сторукий.
На серой морде битюга
Лежала серой скукой.
Лишь чёрный тополь был один —
Весенний, чёрный, влажный.
И чёрный ворон, нелюдим.
Сидел на ветке, важный.
Стекали ветки как струи,
К стволу сбегали сучья,
Как будто чёрные ручьи,
Рождённые под тучей.
Подобен тополь был к тому ж
И молнии застывшей,
От серых туч до серых луж
Весь город пригвоздившей.
Им оттенялась белизна
На этом сером фоне.
И вдруг, почуяв, что весна,
Тревожно ржали кони.
И было всё на волоске,
И думало, и ждало.
И, словно жилка на виске,
Чуть слышно трепетало —
И талый снег, и серый цвет,
И той весны начало.
1959
«Сорок лет. Жизнь пошла за второй перевал…»
Сорок лет. Жизнь пошла за второй перевал.
Я любил, размышлял, воевал.
Кое-где побывал, кое-что повидал,
Иногда и счастливым бывал.
Гнев меня обошёл, миновала стрела,
А от пули — два малых следа.
И беда отлетала, как капля с крыла;
Как вода, расступалась беда.
